Политически активные граждане рассуждают о событиях в республике, исходя из своих убеждений. Либералы говорят о продолжающихся массовых нарушениях прав человека, патриоты – об опасности рецидива сепаратизма, а иногда и о возможности новой чеченской войны. Простые же обыватели, когда речь заходит о Чечне, начинают чувствовать себя как-то не уютно. Сложившееся общественное мнение не объясняется только специфичностью персоны Кадырова-младшего. И полувоенная ситуация в республике – лишь внешняя, наиболее очевидная причина тревоги. Настоящее объяснение распространенной неприязни к чеченскому лидеру следует искать в общероссийской социально-политической системе. Это значит, что деятельность Рамзана Кадырова нужно рассматривать как откровенное выражение скрытой пиаром сущности путинизма, как квинтэссенцию того, чем путинизм угрожает России.
Чтобы убедиться в верности этой мысли достаточно провести беглый анализ действий, предпринимаемых кадыровским режимом. Прежде всего, бросается в глаза копирование явлений, происходящих в "большой" России. Сегодняшняя ситуация в Чечне – это более жесткое проявление политических процессов, идущих в других частях российского государства. Возьмем в качестве примера хотя бы последние поступки Рамзана, совершенные им уже после назначения на должность исполняющего обязанности президента. Первым делом новый официальный хозяин республики обвинил Бориса Березовского в организации убийств Анны Политковской и Александра Литвиненко, а заодно и в финансировании террористов. Буквально через несколько дней Кадыров объявил о запланированном проведении в Чечне международной конференции по правам человека.
Как видим, исполняющий обязанности президента Чечни делает те же вещи, что и его кремлевский коллега. Налицо острое желание узурпировать право выдвигать политические инициативы, то есть быть единственным политическим субъектом. Обвинения в адрес Березовского – это не просто подыгрывание Москве, это еще и попытка неформальным образом расширить свои полномочия. Делая заявления, которые, мягко говоря, не входят в его компетенцию, Кадыров стремится приобрести имидж политика, исполняющего не только административные функции, но и роль некого морального лидера общества. Хорошо известно, что эта же роль многими политтехнологами приписывается Владимиру Путину. Проблема в том, что криминальный образ Рамзана не удается сгладить ни каким пиаром.
Организация конференции правозащитников также очень напоминает инициативы администрации российского президента. Вспомним широко разрекламированные встречи хозяев Кремля с представителями гражданского общества. Замена реальной общественной жизни ее имитацией – одна из главных задач нынешней российской власти. Вполне закономерно, что этот же курс в особо циничной форме проводит "младший чеченский брат" Кадыров. Резкий отказ ведущих российских правозащитников от участия в кадыровской конференции свидетельствует, что имитация, как способ контроля над обществом, постепенно теряет свою эффективность.
К сожалению, еще достаточно сильна иллюзия того, что правозащитная деятельность может развиваться автономно от политики. Между тем нарушения прав человека в путинской России – это не частные случаи, а форма существования режима. Давно пора отбросить неуместную политкорректность и открыто заявить, что российская власть антигуманна в принципе. В противном случае определение прав человека будут давать Патрушевы и Кадыровы.
Анализируя деятельность нашего героя, необходимо сказать несколько слов о его недавнем противостоянии с теперь уже экс-президентом Чечни Алу Алхановым. При первом приближении это противостояние выглядело, как столкновение двух лидеров разного типа. Алханов в таком контексте представал лидером, назначенным государством, Кадыров – авторитетом, якобы появившимся естественным образом. В пользу данной трактовки говорила разница биографий участников конфликта. Жизненный путь Алханова – это типичный путь государственного служащего, так называемого силовика, всегда остававшегося верным действующей власти. По сравнению с Алхановым, Кадыров выглядел этаким вольным художником от политики, лихим авантюристом с сильно развитой волей к господству.
Казалось бы, исходя из практических интересов российского государства, Кремль должен был поддерживать Алханова, а не Кадырова. Первый – воевал на стороне федералов, второй – фактически является колаборационистом. Другое дело, что для самих чеченцев Алханов, конечно же, не был общепризнанным лидером. Но ведь и фигура Рамзана Кадырова – далеко не идеальный вариант для объединения нации. В действительности выбор Москвы был обусловлен не какими-то стратегическими соображениями, а внутренней логикой существования путинской системы. При создавшихся в стране социально-политических условиях выдвижение авантюриста с деспотическими наклонностями для Кремля предпочтительнее, чем поддержка незадачливого службиста.
Как уже было сказано, методы, которыми пользуются люди, управляющие сейчас Чечней, – это наиболее брутальные проявления путинского стиля руководства Россией. Кадыровский режим со знанием дела применяет весь арсенал политтехнологий, разработанных в Москве. Диапазон используемых методов довольно широк: от манипулирования общественным мнением (многотысячные демонстрации молодежи в поддержку власти, заоблачные рейтинги Рамзана и Путина) до физических расправ с оппозицией (репрессии против неугодных, создание боевых спецподразделений, убийство Мовлади Байсарова...). Судьба кадыровского режима совершенно верно связывается с ситуацией в Москве после президентских выборов 2008 года. Будем надеяться, что время всевозможных имитаций и псевдостабилизаций, прикрывающих вполне реальное насилие, подходит к концу.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
