Анализ показывает, что в переломные моменты смены государственных режимов и даже общественного строя в большинстве случаев к власти приходит не наиболее массовая, а наиболее четко структурированная организация. Под ее управлением государственные функции реализуются жестче и эффективнее.
Так, в 1917 году власть в России захватила и удержала ленинская фракция, имевшая всего 13 процентов голосов в Думе, а не другие партии, имевшие количественное преимущество. А в 1991 году власть перешла к Ельцину и представителям второго эшелона КПСС, а не к демократам. Именно поэтому в 1999 году бразды правления страной сосредоточились в руках разведки, наиболее профессионально сохранившей свою структуру и связи в условиях управленческого хаоса и идеологической смуты. Следует честно признаться себе, что до создания такого механизма, нам еще очень и очень далеко.
Психологическое отвращение к единственной правящей партии, под видом советской власти 74 года терроризировавшей народы СССР, помешало диссидентам консолидировать демократические силы в период перестройки и после нее. В немалой степени благодаря отлаженной работе КГБ СССР ценнейший и богатейший опыт диссидентского организационного сопротивления произволу властей ушел в песок. Рассеяв российских инакомыслящих по всему свету от Воркуты до Нью-Йорка, гебне удалось в решающий момент привести в парламент ЛДПР и третий эшелон псевдокоммунистов.
Прежде всего, демократия потерпела поражение из-за того, что контрсистемные движения так и не смогли принять форму разветвленных горизонтальных организаций.
По эсэсэсэровской привычке их отношения имели вертикальный порядок, элементы которого образовывали строгую иерархию.
Сравнение как универсальный критерий истинности однозначно показывает, что сила питерской организации ОГФ, по сравнению со слабостью московской, имеет в своей основе именно горизонтальные связи. Отсюда ее способность решать тактические задачи не только самостоятельно, но и путем согласования с другими оппозиционными организациями, номинально не входящими в "Другую Россию" и ОГФ.
Второй причиной тяжелого поражения оппозиции в решающий для страны год думских и президентских выборов видится неспособность федерального центра "сменить ногу на марше". Как многие и предсказывали, тактика порчи бюллетеней и наблюдения на думских выборах не оправдала себя, тем не менее, она была повторена и на президентских. Не были услышаны и голоса снизу, указывающие на недостаточность простого отрицания и выступающие за разработку общей созидательной программы фронта.
В связи с этим необходимо публично признать поразительную схожесть наших собраний и конференций с соответствующими мероприятиями КПСС времен застоя. Вместо обсуждения политических вопросов, вместо обсуждения стратегии и тактики - доклады лидеров об общем состоянии дел и пустопорожние жалобы на трудности протестной борьбы с мест. Никакой критики, никаких дискуссий, никаких сложных вопросов, никакой борьбы мнений, никаких альтернативных голосований.
Во весь свой традиционно гигантский размер встает вопрос: кому это надо?
Как может осуществляться быстрый количественный и тем более качественный рост организации, собрания которой отличаются от собраний правящей верхушки только тем, что их запрещают и пытаются разогнать дубинками?
Особенно обескураживающим ударом по проделанной автором работе для создания горизонтальных структур ОГФ в Москве явилась юмористическая критика лидера, прозвучавшая на общем собрании Московской региональной организации (МРО). Если уж такой человек, как Каспаров, не понимает, что самое страшное - это инерция стиля, а стиль работы ОГФ надо срочно менять, то что тогда требовать от рядовых участников организации? Одному Господу Богу, в которого автор абсолютно не верит, известно, как бы хотелось избежать обвинений в марксизме и тем паче в ленинизме, - однако не выйдет. "Учиться, учиться и еще раз учиться", - завещал ненавистный Ильич комсомолу. И, как ни крути, был прав. Вот только не разучились ли мы учиться?
