Последний, "предликвидационный" политсовет СПС начинается в два часа дня. Подъезжаю. Новый партийный офис – в промзоне на пересечении Третьего транспортного и Волгоградки, на территории какого-то завода; с одной стороны Микояновский мясокомбинат, с другой, за забором – гигантская труба. Захожу в ворота. С деревянного поддона на меня пялится большая бурая собака с огромным животом – видимо, готовится стать матерью. Рабочие проносят ржавые трубы. Я здесь, кажется, уже третий раз, но, после роскошного особняка в центре, все равно как-то непривычно. Мне-то, впрочем, жалеть не о чем: в роскошный храм либерализма нас, "москвичей", пускали не очень охотно. Надо было заказывать пропуск, охрана всегда долго его искала, и могло оказаться, что пропуска и вовсе нет. Здесь же все просто, как у первых христиан – заходишь, и никто ни о чем тебя не спрашивает.
Когда я вхожу в зал, заседание уже идет. "Исполняющий обязанности" Леонид Гозман бойко докладывает о текущем моменте. Политики, не согласованной с Кремлем больше нет. Поэтому выбор у нас небольшой: или уйти в маргиналию, или войти в "согласованный проект". Ну, в общем понятно. В случае продолжения самостоятельного плавания смерть ждет партию "в ближайшие недели" (почему Гозман не объясняет). Легализация же даст нам возможность попасть с либеральной идеей в телевизор – а значит, игра стоит свеч.
Гозман докладывает о победах. Удалось договориться о том, что не будет Богданова с Барщевским, "это было нашим жесточайшим условием". Это, конечно, не может не радовать. Но я думаю: а что же такого сделал вам Барщевский? Чем так насолил, бедолага? Ведь вот несет в массы правильные либеральные вещи. Разве он не за свободу слова? Разве говорит, что налоги надо повышать? Разве не жжет глаголом, что, мол, бизнес надо защищать от чиновника-дармоеда? Ну, конечно, по тем вопросам, которые в исключительном ведении Кремля: Грузия, там, несистемная оппозиция и все такое – тут уж увольте: он же не сумасшедший, тоже человек с понятиями. Так ведь и вы точно тем же заниматься собираетесь. Зря человека обидели.
Помню, три года назад на выборах в Мосгордуму сватал нам Леонид Яковлевич Барщевского фактически во главу списка: достойнейший, дескать, муж. А мы как-то сопротивлялись: он же, мол, того … Ну да ладно, чего вспоминать, дело прошлое.
Начинается обсуждение. Первым поднимается Валерий Бакунин, год назад перешедший к нам из "Яблока". "Мне в этом участвовать совесть не позволяет", – говорит он. Первое выступление "против" становится и последним; далее все высказываются по кругу и все в принципе поддерживают "либеральный гиперпроект". Кто-то вообще-то "за", но хотел бы, чтобы он был… на базе СПС. А еще он хотел бы пригласить в проект других демократов. Гозман улыбается и терпеливо, как врач, объясняет, что договорились так, как договорились, а на базе СПС – это совсем другая договоренность, о которой не договаривались. А так все в порядке, "мы вообще-то все за то, чтобы на базе СПС". Очередь доходит до генерала Воробьева. Он тоже, как и все, "за": "если хорошо поработаем, скоро будем доминировать". Удачи вам, Эдуард Аркадьевич.
Тема скорого и неизбежного рейдерского захвата СПС в случае отказа от кремлевского проекта возникает не единожды. С этого начал докладчик, и к этому периодически возвращаются выступающие. Злые силы могут недружественно поглотить партию уже до конца года. Впрочем, никаких признаков этой беды как не было, так и нет: при попытках захвата общественных организаций начинается неконтролируемый рост заявлений на прием, а в СПС ничего похожего не наблюдается; из нее, наоборот, выходят. Но никому до этого дела нет.
Если партию не захватят, значит закроют. Почему, когда? По закону это не так просто, даже и за долги. И это связано для власти с тяжелыми имиджевыми потерями. Если бы аннулировать регистрацию было бы так элементарно, то никто бы не стал морочить себе голову с поднятием барьера до 100 тысяч. Можно за долги лишить бесплатного эфира, но отнюдь не эта проблема сегодня главная. Но это тоже принимается как суровая данность.
В какой-то момент задумываешься: а для чего вообще нужен этот проект собравшимся людям? Ну, чтобы не оставить население без либерального окормления, это понятно, не дураки. А еще-то? Леонид Гозман еще раньше публично объяснял Немцову, что отказ от проекта "для подавляющего большинства членов СПС означает … потерю завоеванных ими позиций во власти и в бизнесе". Ну, про "подавляющее большинство" Леонид Яковлевич загнул – не было и нет у них никаких позиций во власти; а бизнес, у кого есть, тоже никак с этой властью не связан. Видимо под "большинством" Гозман имеет в виду тех, кто сидит в Федеральном политсовете. Они и сами об этом говорят, один из выступающих даже упомянул про "золотой парашют", доставшийся предшественникам (не путать с анекдотом про русского, немца и поляка). Это про них, да и то не про всех, но с одной оговоркой. Действительно, с партбилетом СПС теперь тяжело строить отношения с региональной властью, почти невозможно стать депутатом. Но ведь, если эти отношения для тебя главное, если ты не можешь без них жить, у тебя есть простой, неунизительный выбор. Ты можешь спокойно отойти в сторону, выйти из партии, попробовать вступить куда-то еще. Это не мой выбор, но я понимаю тех людей, которые, борясь за свой бизнес или привыкнув к депутатским коркам, так поступают.
Но в том-то и штука, что они хотят большего. По сути, Кремль предложил руководству СПС купить у него одну из последних оставшихся "на руках" партийных лицензий, чтобы она не досталась "экстремистам". Людей, организовавших и проведших эту операцию, он готов отблагодарить. Возможно.
Но ведь люди эти отнюдь не бедствуют. Только они, несмотря на общее ухудшение ситуации в стране, о котором они тоже не прочь поговорить, хотят большего, нежели имеют сейчас. Ведь можно (пока, во всяком случае) заниматься бизнесом, наукой, да много чем еще. Но им этого мало.
Есть здесь и смежный вопрос. Я никак не могу понять, почему те, кто привел партию (неважно какую) к поражению, снова ведут от ее имени переговоры, причем не какие-нибудь, а переговоры об уничтожении этой самой партии. Почему в прошлый раз люди, куда более известные и статусные, ушли в отставку, а после этих выборов никто даже не почесался? Леонид Гозман говорил тогда, что никуда не уйдет, "потому что многим должен отдать долги". Может, он как раз сейчас в Кремле их и отдает?
А вообще, что это такое "согласованная партия"? Как это? Из обсуждения как-то получилось, что мы были сами по себе, потом пришли, согласовали (было тяжело, но ничего, пошли на кое-какие компромиссы), а дальше снова зашагали по жизни. Тут и в телевизоре с либеральными ценностями весело засветились, и губернатору на прием (нет, что это я, – на товарищескую встречу) с широкой уверенной улыбкой; и все это, самое главное, для людей, для тех "20 миллионов, которые не представлены в парламенте". А мы-то что им взамен? Да, считай, ничего. Как говорится, согласовался и пошел.
Не раз и не два звучит на заседании политсовета тема нашего гражданского мужества. Вообще в президиуме СПС любят всякого рода брутальные эвфемизмы. Когда два года назад наши вожди вели переговоры с властью о прохождении партии на парламентских выборах, это называлось "с боем прорваться в Думу". Вот и сейчас в речах регулярно звучит героическая тема: "мы мужественно и стойко принимаем это решение". Словосочетание "стиснув зубы" с пафосом произносят раза три или четыре. Такое впечатление, что люди готовятся завтра идти в бой на верную смерть, а не послезавтра за мандатом.
С "героической" темой неизменно соседствует мотив: "нас могут обмануть". Но это своего рода продолжение наших добродетелей – мол, обманут, мы это понимаем, а все равно идем и не боимся (тут опять возврат к героическому пафосу). "Огромная опасность того, что обманут; сначала прикроются нами, а потом нас же и выкинут. Гарантий у нас, разумеется, нет". Ну, понятно, какие у героев гарантии?
Понимают ли эти люди, что после самоликвидации партии они будут больше не нужны и продавать им будет больше нечего? Да, вроде понимают. Что будут делать, если Кремль "подведет" переговорщиков? "Если обманут – уйдем, но не раньше". Неужели им действительно кажется, думаю я, что можно проглотить дерьмо, а потом, через год-полтора, его сплюнуть? Не знаю, может и так, но что-то не верится. Просто у большинства из них уже есть свой план: он не связан ни с борьбой за свободу, ни с нынешними проседающими эспеэсовскими операторами; они в рамках новой структуры постараются войти в новую конфигурацию, стараясь поскорее закрыть "либеральную" страничку своей биографии.
Гозман предлагает мне выступить. Я выступаю. Говорю, что считаю сдачу партии предательством, ну и все такое. Партийные боги вроде притихли, но большинство заметно скучает: мол, кому ты, брат, лапшу на уши вешаешь?
В конце заседания ответственный секретарь политсовета Виктор Некрутенко благодарит присутствующих: "Вы мужественные и ответственные люди". На этой светлой ноте партийный конклав выходят на улицу. Выхожу и я.
Брюхатая собака на поддоне с трудом изворачивается и ловко выкусывает из зада блоху. Потом она встает и уныло бредет к воротам.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
