Демократия – игрушка для богатых. Бедные страны не должны иметь право выбора.
Эта древняя идея на днях была в очередной раз озвучена очень разными людьми — Юлией Латыниной и Игорем Юргенсом. Латынина обратилась к этой своей постоянной теме в связи с победой Януковича. По ее мнению, «эта победа, так же, как победа Сальвадора Альенде, Уго Чавеса и Адольфа Гитлера, ставит под сомнение основной принцип демократии: что народ способен избирать себе правителей». И далее приговор: «Народ способен избирать себе правителей только в богатых государствах. В бедных государствах он избирает себе гитлеров, януковичей и ахмадинежадов». Вот так. Видимо, автору известно что-то такое про Януковича, чего никто, кроме нее, не знает, и что позволяет ей ставить уныло-пошлого, безграмотного «совка» в один ряд с главным автором Второй мировой войны и с человеком, сделавшим заявку на авторство возможной Третьей мировой.
Но не будем придираться по пустякам.
Латыниной не нравится Янукович. Мне тоже.
Я так же, как Латынина, считаю, что из 46 миллионов жителей Украины можно было выбрать что-то менее позорное, отличающее геноцид от генофонда и Ахматову от Ахметова. Согласились.
Украина бедная, поэтому украинцам нельзя давать в руки бюллетени.
Но в этом случае врожденное чувство справедливости заставляет меня требовать таких же мер и в отношении граждан США. Ведь мир еще не вытер слезы от смеха, вызванного перлами Буша-младшего, которого самая богатая страна мира ДВАЖДЫ избирала своим президентом. Надеюсь, что нищие украинцы на второй срок Януковича не изберут.
Украина, действительно, небогатая страна. В докризисный 2008 год ее ВВП на душу населения составлял 6916 долл. США. Этот же показатель в Грузии составлял 5 тысяч долларов США на одну грузинскую душу. То есть Грузия значительно, на треть, беднее Украины. Но выбор совсем бедных грузин – Саакашвили – Латынина неоднократно одобряла.
И я опять с ней солидарен. Эффективность, по крайней мере некоторых, реформ грузинского президента беспрецедентна для этой части планеты и не может не вызывать уважения. Так что я полностью совпадаю с персональными оценками Латыниной – можно сказать, смотрю на мир ее глазами. Но, следуя ее логике, не понимаю, куда теперь девать основной тезис про то, что народ способен избирать себе правителей ТОЛЬКО в богатых странах, а в бедных обязательно выберет чёрт знает что. А тут еще, если спуститься вниз по лестнице нищеты, Молдова с ее 3154 жалкими долларами на душу недавно, как назло, сделала на выборах вполне разумный европейский выбор, возможно, единственно разумный в ситуации этой безресурсной страны.
А снизу стучится Индия, в которой нищета еще глубже: 2787 баксов на душу населения, что не мешает этой стране, успешно используя демократические процедуры, избирать себе правителей, которые упорно и постепенно выводят ее на передний край мировой экономики и политики.
Россия по уровню ВВП на душу населения примерно соответствует Польше: соответственно 16161 и 17560 долларов на душу населения в докризисный 2008-й. И что с этим делать? Признать, что в Польше невозможны разумные выборы или признать возможность разумных выборов в России?
Может быть, для начала все-таки хоть немного скорректировать исходный тезис и согласиться, что не всегда богатые страны выбирают себе хороших правителей и не всегда бедные страны выбирают плохих. Если согласились, можно двигаться дальше, к более радикальным выводам.
Нет никаких сомнений в том, что между уровнем богатства страны и уровнем демократии (в том числе и умением народа пользоваться демократическими процедурами без причинения себе самим и окружающим непоправимого вреда) есть значимая корреляция. Это очевидно. Как очевидно и другое. Эта связь не линейная. И уж точно не причинно-следственная. Все вышеперечисленные примеры доказывают этот немудреный тезис. Богатство страны и уровень демократии не находятся в отношениях жестко одностороннего детерминизма.
Одно не является ни строго необходимым, ни строго достаточным основанием для другого.
Саудовская Аравия по богатству не уступит средней европейской стране. Например, Чехии. В плане демократии эти страны на разных планетах.
Если между двумя параметрами одного объекта есть корреляция, но нет линейной причинно-следственной связи, возможно, есть третий фактор, который влияет на оба эти параметра, а в нашем случае определяет и уровень богатства, и уровень демократии.
Этот третий фактор называется культура. То есть совокупность ценностей, разделяемых населением данной страны. Ценности, создающие трудовую культуру и уровень доверия в обществе, напрямую влияют на уровень богатства в стране. Вот здесь связь жесткая, линейная и причинно-следственная. Страны, в культурном фундаменте которых лежит протестантизм, в среднем в полтора раза богаче католических, в три раза богаче православных и в пять раз богаче мусульманских стран, несмотря на то, что среди последних есть богатейшие, надутые нефтью. Тенденция все равно пробивается.
В большинстве случаев культурная матрица народа устроена так, что в комплекте с набором ценностей, вызывающих экономический успех страны, идут и ценности, способствующие демократическому выбору: индивидуальная свобода, равенство возможностей, идея автономной личности и т.д. Это матрицы западно-христианской и еврейской цивилизаций. Набор «культурных хромосом» конфуцианской цивилизации создает предпосылки для экономического успеха (культура труда и доверие в обществе), но индифферентен к демократии. Не способствует и не препятствует. Поэтому на этой матрице развивается и демократическая Япония и авторитарный Китай.
Возвращаясь к выборам на Украине, можно сказать, что это — зигзаг внутри демократического направления развития. Таким зигзагом для США были выборы Буша.
Российским зигзагом внутри демократического выбора могло стать избрание Зюганова в 1996 году. Не стало. «Демократическая элита» страны с иезуитской установкой «цель оправдывает средства» столкнула страну с пути демократии и вполне закономерно получила авторитаризм и Путина.
В культурной матрице Украины и России, наряду с общими элементами (православие, несколько веков общей истории и множество неразрывно единых кусков исторической памяти), есть несколько фундаментальных различий. Главный водораздел – это пока что неистребимая имперскость россиян и полное отсутствие этого признака в наборе ценностей украинцев. На трудовую этику и в целом культуру труда это различие не особо влияет, поэтому в разгильдяйстве мы настоящие братья, а вот на политическую культуру оказывает мощное и в нашем, российском случае деформирующее влияние.
Имперскость проявляется во множестве признаков. Главный, конечно — это готовность обменять свободу на величие империи, на сильную руку.
Есть масса второстепенных признаков имперскости, например, неспособность образовывать диаспоры в эмиграции. Этого не умеет делать ни одна имперская нация: ни англичане, ни французы, ни американцы, ни русские при эмиграции не создают диаспоры. В отличие от неимперских наций, таких как армяне, вьетнамцы, евреи, итальянцы. Украинцы, например, создали свою диаспору в Северной Америке. Миллионы русских и первой, послереволюционной, и последующих волн эмиграции скапливались в Париже, Берлине, Праге, но нигде, ни в одном городе не создали устойчивого, саморазвивающегося автономного социума. Фантомное имперское чувство заставляет людей жить «затылком вперед», устремив взор в покинутую великую имперскую родину. А дети почти бесследно растворяются в новом социуме.
Адвокаты авторитаризма, среди которых есть и сторонники авторитарной модернизации, т.е. такие «отложенные демократы», ссылаются именно на «плохую» культурную матрицу россиян. Один из лидеров этого направления, президент ИНСОР Игорь Юргенс, говоря о решающем значении выборов 2012 года для модернизации страны, заявил: «Прямые свободные выборы… в силу целого ряда обстоятельств таковыми в чистом виде быть не могут, нужны какие-то соглашения элит, а не свободное волеизъявление, которое невозможно, опять-таки не столько по вине властей, сколько в силу целого комплекса обстоятельств … от пассивности и отсутствия политграмоты до желания сильного государства и нелюбви к демократии в том виде, в котором первая волна демократов ее представила».
Диагноз верный. Анамнез ложный.
Культурная матрица народа не есть нечто застывшее на века. Она может меняться. На глазах всего двух поколений почти исчез имперский синдром у французов и англичан. Выборы и иные демократические механизмы, наряду с открытостью и конкуренцией представляют хороший комплекс процедур для улучшения культурного генотипа нации.
Далеко не каждая культурная матрица способна к позитивным трансформациям. Самый очевидный пример – Гаити с ее культурой вуду. Все мировые религии разделяют добро и зло и учат выбирать добро. Вуду добро и зло не различает, а фактически культивирует зло. Это не реформируемо. И никакая демократия здесь не поможет.
Неизмеримо более сложная и неоднозначная проблема – это применимость демократии в исламских странах. В мире пока нет примеров исламской страны с завершившейся модернизацией. Грандиозному эксперименту, поставленному Ататюрком, скоро исполнится 100 лет, но шансы на его успешное завершение не равны 100%. Исламская цивилизация, возможно, является главной проблемой 21 века. Похоже, что простых и очевидных решений этой проблемы не существует.
В России, несомненно, есть мощные культурные блокираторы прогресса и демократии. Но они преодолимы. Россия не Гаити. Шансы на их преодоление есть. Ориентированные на модернизацию интеллектуалы могут эти шансы увеличивать, могут уменьшать. Шанс остается, если демократические процедуры не прерывать. Даже если их результаты нам всем не нравятся.
Статья опубликована на сайте ЕЖ.Ru
