Все обсуждают заявление Алексея Навального о том, что он хочет стать президентом России. При этом мне не особо понятно, почему фраза, сказанная в контексте, вызвала такой ажиотаж. Ведь еще в декабре 2011 года в интервью радиостанции "Эхо Москвы" Алексей четко сказал: "Я готов добиваться того, чтобы были честные выборы, готов бороться за лидерские позиции, в том числе и за президентский пост". Видимо, все очень быстро забывается за всем этим информационным мусором.
А вот главное почему-то мало кто услышал: "Как я уже сказал, в Москве, в которой живет 15 млн. человек, есть миллион человек, который готов выходить на улицу. Он даже в опросах говорит: мы готовы участвовать в мероприятиях. Я не нашел слов, чтобы убедить этих людей выйти. За это мне как-то стыдно перед самим собой ... нужно осознавать себя, с одной стороны, личностями, с другой — частью единого гигантского целого. У нас реальных искренних сторонников — в 100 раз больше, чем у Путина. Нужно просто понять это хорошо. Мы не научились с ними правильно коммуницировать, но нас много, нас миллионы по сравнению с этими жуликами".
Я не хочу устраивать разборок, а просто выскажу свое мнение на этот счет. И поделюсь своими мыслями о том, как можно победить и спасти ребят от преследования. Вывести когда-нибудь тот самый миллион.
Я из тех 5% и 6% людей (согласно опросу Левады), кто в апреле 2011 года и марте 2012 проголосовал бы за Навального на президентских выборах без капли сомнения. Он вдохновил очень многих на то, чтобы люди начали что-то делать, поверили во что-то. Не меня, нет — к этому моменту я уже год активно занимался "Синими ведерками" и именно Алексей помогал нам раскручивать наиболее резонансные темы. Но он внес самый большой вклад в то, чтобы показать нам — неравнодушных людей очень много и все, что мы делаем — кому-то нужно.
Я не был 5 декабря на Чистых прудах, потому что не знал о митинге. Но как только узнал о массовых задержаниях — к 11 часам вечера уже был около ОВД Измайлово, а потом — у ОВД Китай-город, где держали Навального, и провел там всю ночь вместе с пятью десятками людей. Потом вместе с Петей Шкуматовым стали чуть ли не единственными, помимо журналистов, кто попал к нему на суд, и вели оттуда онлайн-трансляции в твиттер, за которыми следили тысячи людей.
Тогда, зимой 2011, многие ждали, что Алексей выдвинет свою кандидатуру на пост президента. Тут даже не важно, зарегистрировали бы его или нет. Не важно, насколько честными (или нечестными) оказались в итоге выборы. Не важна была даже победа, которой тогда быть в принципе не могло.
Важно было заявить о своих намерениях, и тогда популярность и авторитет самого Алексея и всей оппозиции, ответившей на вопрос "Если не Путин, то кто?", были бы намного выше. Протест стал бы персонифицированным, потому что мы еще не доросли до того общества, в котором не нужен лидер. И не сможем дорасти до этого еще очень долго.
Но Алексей этого не сделал — не стал брать на себя ответственность. Возможно, ему это не нужно, возможно — боялся потерпеть неудачу. Не берусь судить, хотя неудачи в заведомо проигрышной первой битве с дальнейшей перспективой победы — быть не может. Вместо этого на выборы с оппозиционными лозунгами пошли Миронов, Зюганов и Прохоров. А мы все знаем, кто эти люди и что в итоге получилось... Если говорить метафорами, то пшеницу посадили лидеры оппозиции и мы с вами, а собрали ее — бездельники с соседнего колхоза. Они же и наелись. И вот тогда эйфория начала постепенно спадать...
Не знаю, как вы, а я начал сомневаться в том, что Навальный — именно тот человек, которого я хочу видеть во главе государства. Понял, что с голодухи после долгой политической засухи решил съесть первое попавшееся на глаза яблоко, и это даже показалось вкусным. А потом пожевал, пожевал, да понял — что-то не то... Высохшим оказалось яблоко. С гнильцой.
Сколько бы я не ругал Навального и его сторонников — я всегда относился и отношусь с уважением к тому, что он делает. Не считаю его жуликом, в чем его постоянно обвиняют по ту сторону баррикад, и неоднократно говорил о том, что все эти коррупционные чистки, небольшие перемены и сподвижки — по большей части его заслуга. Но я не люблю лицемерия, ханжества и передергиваний, которых с середины лета у Алексея достаточно. Доверие к нему разом пропало не только у меня, но и у многих людей, которые делали даже "Армию Навального" и клеили наклейки с его именем на бамперы машин. Сейчас он для меня — обычный человек, сумевший сделать из своего блога и дела прибыльный бизнес. Поэтому в марте 2013 я из тех 38%, кто определенно бы за Навального не проголосовал, а всего нас таких — 66% из тех, кто о нем слышал. Но я не отрицаю, что все изменится — поживем, увидим.
Я потерял интерес к деятельности оппозиции в ноябре, но отношение к ней изменилось сразу после Крымска, когда своими глазами увидел, что дураков здесь не меньше, чем во власти, а по ту сторону баррикад достаточно много нормальных людей — просто они видят мир несколько в другой плоскости, и с ними нужно работать, чтобы изменить жизнь в нашей стране к лучшему.
Чтобы вывести на улицы тот самый миллион, слова для которых не может найти Навальный, не нужно делить людей по принципу "Кто не с нами, тот против нас". Не нужно по-фашистски желать сдохнуть на помойке "этому народу", как говорит Мальгин, попивая чай в Италии. Многие из тех, кто не с нами — просто не с нами. Но делают они то же самое, что и мы, и вы. То же самое, что делает кто-то еще. Многие вообще не в курсе о том, что происходит. Большинство вообще не следит за этим и просто живет, многие — выживают. Поэтому меня всегда удивляет та часть сторонников Навального, которая с пеной у рта готова кричать, что Алексея знает и поддерживает вся страна, и если завтра будут выборы — он на них непременно победит. Что есть только его правда, и никакой другой. Что рост узнаваемости означает рост числа его сторонников, а правда только в тех соцопросах, в которых ругают Путина, даже если его сделала та же Левада. Ну вот Бориса Немцова тоже вся страна знает. И что?
"Я не нашел слов, чтобы убедить этих людей выйти" — говорит Алексей.
У каждого времени — свое слово. Лидеры прошлого спускали свои слова вертикально и люди слышали их, и только их. Других слов не было и быть не могло. Слово резало, слово пронзало, слово укоренялось и, в конце концов, становилось той осью, вокруг человек мог строить свою жизнь, свои действия. Но теперь мы живем в вихрях информационных потоков, которые спускаются на нас со всех сторон, большинство из которых — мусор, а большая часть — ложь и манипуляции. Но горизонтальные потоки информации никогда не пропустят слова, спущенные сверху.
Слово должно быть новым. Слово должно быть сильным. Оно должно идти также горизонтально, и нести в себе идею, которая бы размножалась по сердцам других людей, запуская цепную реакцию. Оно должно рождать новую жизнь, а не уничтожать старую. "Жулики и воры" — слово старое, но сказанное в нужный момент, когда люди были полны гнева и обиды. Но недостаточно сильное. Говорить эти же слова в моменты отчаяния, уныния и апатии — бессмысленно. Говорить эти же слова тем, кто к ним был или стал равнодушен — тоже. В такие моменты людям нужно вдохновение, надежда и вера. Нужен пример. Поступок.
На улицы никогда не выйдет миллион, пока слова полны ненависти и лицемерия, пренебрежения к тем самым миллионам сторонникам.
— Здравствуйте, возьмите меня на митинг!
— А вы за честные выборы?
— Да.
— Вы за независимый суд?
— Да.
— Вы против Единой России?
— Да.
— Вы против Путина?
— Нет.
— На костер!
На улицы никогда не выйдет миллион, пока "борцы за свободу" борются с инакомыслием в своих же рядах и не приемлют иной точки зрения.
Если человек участвует в движении "Наши" — это не значит, что завтра он не будет стоять по другую сторону баррикад. Знаете, сколько в оппозиции бывших активистов прокремлевских молодежных движений, которые толкаются с ОМОНом? Достаточно много. А тех, кто костерит власть? Не меньше, чем нас с вами. Сколько депутатов Госдумы готовы сдать мандаты и перейти на сторону людей, если будет, на чью сторону переходить? 60%. Остальные, как крысы, сбегут в Майами.
Просто у них такой способ менять мир — делать то, что им разрешают, а не то, что хотят... У них нет веры в то, что что-то может измениться, поэтому пытаются работать в системе. Многие из них — трусы. У многих еще не до конца открылись глаза. Многие — ждут приказа развернуться в противоположную сторону. А все эти провокации — не от большого ума, потому что большинство провокаторов — недоучки, которым сказали что-то сделать — они и делают, не разбираясь. Все эти голосования по приказу — от безысходности и обязательств, от которых не хватает смелости избавиться.
У нас в Ногинске есть Максим Боровик, руководитель городской "Молодой Гвардии", с трудом закончивший школу. Он на полном серьезе задает вопросы типа: "А какие еще есть политические взгляды?". А его друзья на просьбу помочь расчистить снег в городе отвечают: "Нам не поступило приказа от администрации, ведь вы враги". Хотя многие порой всерьез обсуждают коррупционные расследования того же Навального и говорят о том, как их все достало.
Да, там есть те, кто работает за бабло. Но 99% что-то делают бесплатно. Просто их однажды взяли на поруки одни люди, а вторые даже не попытались отбить. Сразу списали со счетов. А они просто ждут, за кем пойти. Абсолютно искренне.
Когда мы делали "Пустые Холмы" — мы приезжали в глухую деревню и начинали строить фестиваль. Тут же местные магазины начали красить стены, увеличивать ассортимент товара, ожидая наплыва десятков тысяч людей.... Но постоянно приходила деревенская гопота разбираться с "понаехавшими". Через день они вместе со всеми строили сцены, рыли туалеты и по утрам занимались йогой, а потом говорили, как у нас круто и что мы изменили их жизнь. Так и тут. Не отвергать людей нужно, а работать с теми, кто к этому расположен. Искать точки соприкосновения. Это не наивные рассуждения, а многолетняя практика.
На улицы никогда не выйдет миллион, пока власть мочит левых, а правые закрывают на это глаза и помогают добивать. Мне непонятно, почему свобода Навального важнее свободы Акименкова. Мне непонятно, почему Терновский и Ценер, освободившие двух узников болотной на провластном Селигере — плохие, а лицемерный, но талантливый Кац — хороший. Непонятно, почему Пономарев — мутный, а Собчак, которая сливает все информацию об оппозиции напрямую АП и Путину, которая помогает сажать леваков и стравливает всех между собой, и 10 августа лично попросившая Путина вернуть ее 1.5 миллиона евро, и который это сделал в тот же день, поручив Бастрыкину оформить позже как безналичный возврат — хорошая. Я вообще не понимаю, как оппозиция повелась на такую разводку, как Собчак. Наверное, она и правда гениальный актер, журналист и шпион.
И Нуррия, испанка, защищавшая с нами Химкинский лес, тоже не понимает: "У нас в Испании никто не смотрит на то, за кем выходить на улицу, если выходят за идею и общее дело. И мы всегда идет за что-то, а не против". А у нас же выходят не за идею, не за дело, а за человеком. Выходят не за, а против. Людей не вдохновляют, а пугают. И это в корне неверная ситуация. Люди идут за чем-то положительным, а не отрицательным. Они не пойдут за теми, кто с пеной у рта и красными от ненависти глазами стремятся все разрушить и построить неизвестное новое. Все боятся неизвестности, а в неизвестность можно шагнуть лишь с тем человеком, которому доверяешь.
Давайте говорить: "Мы против этого, но за это". Только говорить честно, обдуманно и без популизма. Давайте не будем отвергать тех, кто готов пока только сочувствовать. У каждого свой порог терпения.
"У нас реальных искренних сторонников — в 100 раз больше, чем у Путина. Мы не научились с ними правильно коммуницировать, но нас много, нас миллионы по сравнению с этими жуликами" — говорит Алексей.
Когда я снял свою кандидатуру с выборов в Координационный совет, результатов деятельности которого я совершенно не вижу, и в котором теперь вполне достаточно мертвых медиа-душ, намеренно занявших места людей слова и дела, которые могли бы не допустить того полумертвого состояния, в котором КС находится сейчас, то решил посмотреть на оппозицию издалека. На ситуацию в целом. Ведь, как известно, чем ближе находишься — тем меньше видишь...
Тогда Фонд Константина Костина пригласил меня принять участие в исследовании о протестном движении. Работа велась открыто, о чем знали даже рядовые активисты и писала пресса, с открытыми данными (социологические опросы, фокус-группы, данные СМИ, МВД, глубинные интервью с оппозиционерами), благодаря чему удалось получить бесценный опыт и знания того, как устроено протестное движение изнутри, какие процессы в нем происходили на протяжении семи лет и в течение года, как меняется его структура и политические установки, как на это реагируют люди в разных регионах и социальных слоях, какие лозунги и требования вызывают наибольший резонанс, а какие — негатив, и почему в итоге ничего никогда не получается.
Конечно, я знал, что будет батхерт. И почему-то многие думают, что Костин меня намеренно слил, сообщив о моем участии в проекте, но это не так. У нас изначально была договоренность делать все открыто и без секретов. Но теперь я сделаю ему сюрприз — гонорар пошел на оплату защиты Лени Развозжаева, на которую краудфандингом мы собрали очень мало денег, и от финансирования защиты которого чуть позже отказался Координационный совет. Так что можно спокойно считать, что Кремль оплатил защиту Лени. Но речь не об этом. Кому нечем заняться — можете в очередной раз пересчитать косточки.
Реальные искренние сторонники — они не против Путина. Они не против Единой России. Они знают, что там жулики и воры, но выбирают тех, кто может решить их проблемы, даже если они жулики и воры. Они не верят словам, и даже не ставят подписи за кандидата. Сначала требуют результат, а потом — отдают должное. И они готовы перекрывать дороги, а потом голосовать за единоросса, если он решит их проблему.
Как с ними правильно коммуницировать? Как вывести миллион? Работать на местах. Брать любые темы, которые волнуют людей. Быть за, а не против. Игнорировать раздражители. Строить альтернативу. Поддерживать местную независимую прессу, по большей части печатную, и перевести информационные потоки с Москвы на места, чтобы расширить социальную базу. Если бы локальные группы читали 10 тысяч человек из 100-тысячного города — любые проблемы решались бы моментально, а о действиях оппозиции знал бы каждый житель (пользуясь случаем пиарю нашу группу в Ногинске). Людей, которые занимаются местными проблемами, начнут волновать проблемы федерального уровня, потому что не работающая система только подталкивает к тому, чтобы ее изменить.
В Ногинске всем наплевать на то, что у сенатора Малкина есть израильское гражданство — у нас свой Лаптев, за которым стоят люди похуже, вовсе не из ЕР. Лаптев пересидел и Горбачева, и Ельцина, и Путина, и Медведева, и любого другого пересидит, несмотря ни на какие революции. В Челябинске наплевать на бизнес сына Якунина — у них там свои тараканы.
Пора переводить все на места. Пора перестать болтать. Люди ждут, а всех заставляют смотреть на то, как в далекой Москве что-то копошится. Потому что когда в Москве революция случится — на местах ее не будет, как это было в начале 90—х.
И самое главное, пора надеяться на себя, а не придумывать кумиров. Верить своим глазам и ушам, а не проглатывать то, что дают. И быть немного терпимее к тем, кто имеет другую точку зрения, но делает общее дело.
6 апреля. 14:00, Новопушкинский сквер. Митинг в поддержку политзаключенных. Приходите. Тот, кто не ходит на такие митинги, как мне кажется, не имеет права писать о том, как ему жалко узников Болотной, Удальцова, Развозжаева, Навального и других.
И хватит депрессовать.
! Орфография и стилистика автора сохранены
