К рубежу 70—80-х годов полная разруха, как пишет Владимир Буковский, была в Англии, разруха (после правления демократа Джимми Картера) была в Америке, разруха была в СССР, стране развитого, как тогда говорили, социализма, после всех лет его строительства. Но если кризис в США и Великобритании казался тогда чуть ли не кризисом капиталистической системы, то мысль о кризисе социализма как-то мало кому приходила в голову. Хотя все было как раз наоборот. Потому что в СССР разруха, помимо социалистического хозяйства, была еще в головах.
Тэтчер в Англии, а Рейган в Америке одновременно поднимали, как сказали бы теперь, свою страну с колен. И подняли. А Советский Союз, как ни тужился, так и остался стоять на карачках, а потом и вовсе рухнул. Буковский прав, когда пишет, что на контрасте с загнивающим СССР успех Англии и США был еще более очевиден, как очевидна жизнеспособность самой капиталистической системы, в отличие от системы социалистической.
Стало ясно, что болезни капитализма лечению поддаются, болезни социализма — нет, потому что он сам — болезнь.
Владимир Константинович приводит любопытное наблюдение Вацлава Гавела о том, что о переходе от капитализма к социализму написана масса книг, а об обратном переходе — ни одной. Но если подумать, это объяснимо. Ведь отцы-основатели социалистического учения, а за ними и все "прогрессивное человечество", неизлечимо инфицированное этой привлекательной утопией, считали, что социализм — более высокая ступень развития общества. Зачем, в таком случае, возвращаться назад, искать эти пути перехода? Никому же не придет в голову писать книги о переходе от феодального строя к рабовладельческому, или от капитализма к феодализму.
Пока человечество разобралось, что социализм на самом деле не новая ступень развития общества, а тяжелая неизлечимая болезнь, вроде раковой опухоли. Маргарет Тэтчер, как и Рейган, поняли это раньше других. И только к концу 80-х это начало проясняться и для широких масс, когда по телу социализма пошли уже метастазы. С крушением же СССР и всего соцблока это было явлено с неопровержимой ясностью (хотя некоторые не понимают этого до сих пор).
И тут нельзя не сказать о третьем "столпе" эпохи — Михаиле Горбачеве. Конечно, Тэтчер и Рейган были ведущими процесс, Горбачев в большей степени — ведомым. Но заслуга его в том, что он подчинился течению (хотя, как мы помним, на последней стадии, на издыхании СССР он вдруг начал метаться, доигравшись до ГКЧП), в какой-то момент понял, что спасать Советский Союз — это все равно, что лечить онкобольного на последней стадии облучением и химией. Продлить его жизнь можно, но, во-первых, ненадолго, во-вторых, это будет не жизнь, а сплошные мучения.
Однако следует сказать, что не всегда и во всем Маргарет Тэтчер оказывалась права. Так, в вопросе объединения двух Германий она проявила недальновидность и даже некоторое ретроградство, а решающую положительную роль здесь сыграл как раз Михаил Сергеевич Горбачев. Информация об этом была предана гласности в канун 20-летия падения Берлинской стены.
В сентябре 2009 года, за два месяца до юбилея, солидное британское издание The Times опубликовало, без преувеличения, сенсационные материалы, свидетельствующие о том, что
руководители Англии (а также Франции — тогда ее президентом был Франсуа Миттеран) накануне падения стены, вопреки тогдашней официальной доктрине НАТО, были настроены категорически против объединения двух Германий и, мало того, всячески убеждали Горбачева, чтобы он не допустил подобного развития событий.
Основой той публикации послужил тайный сборник официальных кремлевских стенограмм, копии которых были вывезены из Москвы контрабандой. The Times вкратце изложила эту детективную историю:
"Когда господин Горбачев в 1991 году отошел от власти, копии государственного архива перешли в его личный фонд в Москве. Несколько лет спустя Павел Стройлов, молодой писатель, изучавший документы фонда Горбачева, понял их огромную историческую важность. Он откопировал более чем 1000 стенограмм заседаний Политбюро и взял их с собой, когда приехал продолжать исследования в Лондон".
Как следует из этих документов, Горбачев встречался с Маргарет Тэтчер 23 сентября 1989 года, за полтора месяца до падения стены. Британский премьер-министр сказала буквально следующее: "Объединение Германии не в интересах Великобритании и Западной Европы. Возможно, мое заявление отличается от официальных заявлений, сделанных во время встреч НАТО, но я хочу обратить на это особое внимание. Мы не хотим объединения Германии. Это приведет к нарушению послевоенных границ, чего мы никак не можем позволить, потому что такое развитие событий подточило бы стабильность всего международного положения и могло бы поставить под удар нашу безопасность". В общем, как сказал бы сегодня один руководитель, могла случиться "геополитическая катастрофа".
Еще что интересно. Маргарет Тэтчер, которую мы справедливо привыкли считать ярым врагом коммунизма (более ярым в те времена числился, пожалуй, только Рейган, назвавший СССР "империей зла"), оказывается, еще сказала (напомню, это был 1989 год), что
дестабилизация Восточной Европы и распад Варшавского блока не в интересах Запада, и потому Запад не будет добиваться "декоммунизации восточноевропейских стран". И ничего не сделает такого, что угрожало бы безопасности СССР.
Эта информация нашла подтверждение в ноябре 2009 года, когда та же The Times рассказала об обнародованных Францией к годовщине падения Берлинской стены секретных архивах, относящихся к этому событию. Речь идет о конфиденциальных записях, сделанных в Лондоне французскими дипломатами. По их свидетельству, госпожа Тэтчер была настолько настроена против воссоединения Германии, что готова была для противодействия этой угрозе объединить силы с Советским Союзом! 13 марта 1990 года (то есть уже после падения стены), во время обеда с французскими бизнесменами в своей резиденции Тэтчер сказала: "Коль способен на все... Он стал другим человеком, он больше не знает себя, возомнил себя хозяином и начинает действовать в таком духе. Надо видеть, как он ведет себя с Горбачевым... 1990-е начинаются с эйфории, а рискуют закончиться катастрофой" (эти слова премьер-министра были записаны тогдашним послом Франции в Великобритании).
Но как раз Горбачев и не захотел объединять усилия с Англией (и Францией) для "противодействия угрозе". Тому, конечно, были и объективные причины — те самые метастазы. Вот что рассказал в интервью "Радио Свобода" Виктор Себастьен, автор вышедшей в Англии накануне юбилея книги "Революция 1989 года: Падение советской империи": "Уже в наше время из архивных документов стало известно, что Москва дала понять лидерам соцстран, в частности Эриху Хонеккеру и Войцеху Ярузельскому, что советские войска не придут им на помощь, как это было во время венгерского восстания 56 года и Пражской весны 68-го".
А из стенограмм политбюро, о которых рассказала The Times, этих своего рода "Протоколов кремлевских мудрецов", следует, что всего за шесть дней до падения Берлинской стены советское руководство размышляло, не разрушить ли им стену самим (на заседании 3 ноября 1989 года):
[Владимир] Крючков [глава КГБ]: Завтра 500 000 человек выйдут на улицы Берлина и других городов…
Горбачев: Вы надеетесь, Кренц [преемник Хонеккера на посту главы партии] устоит? Если потеряем ГДР, мы не сможем объяснить это нашим людям. Но и удержать их на плаву без ФРГ не сможем.
[Эдуард] Шеварднадзе [министр иностранных дел]: Лучше нам самим снести стену.
Крючков: Им будет трудно, если мы снесем.
Горбачев: Их [Восточную Германию] скупят на корню... И когда они достигнут мировых цен, уровень жизни резко упадет. Запад не хочет немецкого воссоединения, но хочет использовать нас, чтобы предотвратить это и вызвать столкновения между нами и ФРГ с тем, чтобы исключить возможность будущего "сговора" между СССР и Германией (русские цитаты здесь даны в обратном переводе — прим. перев. статьи из The Times).
Вот такие гримасы матушки-истории. Тэтчер, ярая антикоммунистка, сопротивлялась декоммунизации восточноевропейских стран и объединению Германии, Горбачев, руководитель коммунистического государства, этому всячески способствовал.
Сегодня, конечно, можно удивляться, почему в отношении объединения Германии Маргарет Тэтчер проявила такую недальновидность. А может, она как раз предвидела выдвижение Германии в гегемоны Европы?
Одно можно сказать сегодня наверняка: эта тройка —
Тэтчер, Рейган и Горбачев — определили лицо современного мира (постиндустриального, посткоммунистического) на десятилетия, они его основоположники.
Сейчас, как и в конце 70-х, мир накрыл очередной кризис. Несомненно, на выходе из кризиса мир в очередной раз изменится (уже меняется). Но останутся ли в сознании человечества неразрывно связанные с этим знаковые лица, символизирующие наступление посткризисной эпохи? Увы, пейзаж довольно сер и уныл, и таковых не просматривается. Может, потому не видно и конца самому кризису.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
