Всегда расстраиваюсь от походов к нему. Помочь особо ничем не могу. Вот могу прийти, поговорить, выслушать... С мамой его могу поговорить. Вам что-то передать. Но что вот еще я могу сделать для человека, которому светит 10 лет? Ну, может, семь.
Тут есть такая двойственность. С одной стороны, мне не нравится все, что Стомахин писал.
С другой — он только писал. Не бил, не убивал. Можно ли за это приговаривать к такому сроку?
Так или иначе, сидит Стомахин в СИЗО. Камера на троих. Телевизор сломался, да Борис и говорит, что воротит его от телевизора. Книг из библиотеки давно не приносили. Холодильника тоже нет, сокамерники смеются: да нам туда и класть нечего... сироты мы.
Мама таскает Борису передачи. Ищет копейки, чтоб заплатить адвокату. Бегает на свидания. Маме семьдесят лет, и Борис практически всегда ею недоволен. Она расстраивается, плачет. После свиданий звонит, спрашивает: что я не так делаю? Почему он так со мной?.. Я утешаю маму, как могу.
Борис говорит: никому нет дела для меня. Вот Наталья Холмогорова написала, что ст. 282 — это плохо, но Стомахина посадили правильно, он сам виноват. Но это ладно, а вот либералов я "своими" считал, а они ни слова обо мне.
Как будто меня нет, я уже умер. В хронике в "Новом времени" про Кавказского пишут, а про меня — нет. Как такое может быть? И все, уеду я в лагерь, мама меня уже не дождется, если сам еще доживу.
Но я не хочу снова в лагерь. В любом случае у меня остается один выход, сами понимаете, какой. Вот сегодня мэр Махачкалы вены себе вскрыл. Ну и я вот...
Я говорю: Борь, может, вам лучше делом заняться? Вы же публицист — пишите статьи! А он говорит: да о чем тут, в СИЗО, писать?.. Только на письма отвечаю, жду их, только ими и живу. Хотя... (чуть заинтересовывается) может мне Наталье Холмогоровой ответ на ее пост написать?
Убеждаю его, что это — отличная идея. Ну, дай Бог.
Вот ножницы тупые, подстричься невозможно. Болит голова, дешевые таблетки "от врача" не помогают. Эти все просьбы я потом передаю зам.руководителя Сороке (он очень классный. Едва ли не лучший из сотрудников ФСИН). Договариваемся, что решим вопрос с книгами как—то. Без книг я бы умерла через пару-тройку дней, поэтому болезненно отношусь к этой теме.
Опять возвращаемся к теме "почему обо мне ничего не говорят". Я говорю: Борис, ну вспомните, что вы в своих статьях писали.
Ну зачем надо было писать, что среди русских нет ни одного нормального, понимающего человека? (на этой фразе обрываю себя, поскольку рядом офицер стоИт). Он говорит: нет, ты это из контекста выдернула,
я всегда на хороших людей обязательно хотя бы процент оставлял. Ну ладно... Я уж не напоминаю, как он лично меня незадолго до ареста в ЖЖ называл. Теперь уж не до этого.
Вменяют Стомахину теперь уже кучу статей на сайте "Сопротивление", все номера газеты "Радикальная политика", в общем набор нехилый.
Ну и вот прошу об одном: пишите Стомахину письма.
Даже если вы с ним несогласны — напишите ему об этом. Может, этим спасем ему жизнь.
Ну вот, поговорили с Борисом и пошли с Лидией Борисовной карцеры инспектировать...
! Орфография и стилистика автора сохранены
