У приставов в Чертановском суде разве что нимб вокруг головы не светится и крылья сквозь бронежилеты не пробиваются. Не устаю удивляться. Они не орут: места в зале закончились и не захлопывают у публики перед носом дверь. Они помогают внести дополнительные лавочки и их расставить. Они не стоЯт, похлопывая дубинкой по бедру и испепеляя публику ненавидящим взглядом. Они разрешают передать в зал воду, а когда мне из коридора надо было позвать человека, сидящего в зале, похлопали его по плечу и указали, что я его зову. Ну и сравните это с приставами в Мосгорсуде, или в Симоновском. Хорошо, если палками не изобьют. Непонятно: одна служба, но там эсэсовцы какие-то, а здесь — нормальные люди, спокойно делающие свою работу. Чудеса.
Судья — женщина средних лет. Слушает внимательно. По ходатайству защиты разрешает в зале видеосъемку. Прокурор — молодой человек, тот, что и был на продлениях меры пресечения, неразговорчивый (я имею в виду, в зале суда). Оглашает обвинительное заключение. Из заключения, как в принципе все мы уже знаем, следует, что Константинов 3 декабря из ненависти к неформальной группе "панки" зарезал в Чертаново ранее незнакомого ему парня. Собственно, все.
Допрос подсудимого. Даниил говорит, что никакого отношения к этому не имеет. На вопросы своих адвокатов отвечает обстоятельно, подробно. Рассказывает о том, что делал в день убийства — в день рождения своей мамы. Все время находился со своей женой, а затем в компании в ресторане. Рассказывает о своих отношения с ЦПЭ, о том, какие получал угрозы, о том, что от него хотели сотрудники. Затем — об обстоятельствах своего задержания в марте. О своем опознании "заряженным" свидетелем Сафроновым. Константинов говорит: с таким позорно слепленным обвинением я мог бы превратить заседание в фарс и цирк, но я этого делать не стану, поскольку мне неудобно перед отцом погибшего, труп сына которого следствие превратило в разменную монету в политической игре. Я буду пытаться быть максимально серьезным.
Константинов говорит, что провел этот день со своими близкими. Что естественно. А вот что совершенно неестественно — это в день рождения своей матери с неизвестной целью поехать в район, в котором ни разу в жизни не бывал и зарезать там потом неустановленным ножом ранее незнакомого человека.
Прокурор спрашивает лишь, что заказывала компания в ресторане из горячих блюд. Константинов называет те, что помнит, и добавляет: я знаю, что у вас на руках есть чек, где горячих блюд нет. На мой взгляд — по объяснимым причинам. А еще я знаю, что в этом чеке нет необходимого номера, нет проводки через кассу, и он вообще не является доказательством ничего.
Я не очень понимаю этот диалог, но мне поясняют, что, возможно, следствие пытается доказать, что компания веселилась в ресторане без Константинова-младшего. Ну, может быть, и пытается.
Потом допрашивают отца убитого парня, Темникова. Это совсем простой, немолодой человек. На вопросы он отвечает так, будто это его сына в чем-то обвиняют. Ну да, спортом занимался. Ну да, музыку слушал. А что — нельзя?
На вопрос о том, принадлежал ли его сын к неформальной группе "панки", отвечает, что он бы ему шею за такое свернул. Впрочем, что значит "панки", он тоже себе не очень представляет.
Ну, вот на этом месте мне приходится убежать, чтоб ехать на дачу, а еще я думаю: вот так не повезло следствию, что подходящее, на его взгляд, убийство пришлось на день рождения мамы Константинова. А если б это был какой-то другой день? Лично я уже никак не вспомню, что делала 3 декабря. И чего? Как доказать, что не убивала?..
! Орфография и стилистика автора сохранены
