Приезжаем такие в СИЗО с Андреем Бабушкиным, поговорили там со всеми, супер, говорят: сейчас Мохнаткина приведем. Мы: не, мы к нему сами сходим. Не сходите. Сходим. Ну ладно, пойдемте в карцер. О-па Степа... А чего он там делает? Да вот пять суточек дали ему — отказался по прибытии от дактилоскопии и фотографирования, оскорбил офицера... Ну пошли. Пришли.
Сидит себе там, да, гроза полковников. Спрашиваем: Сергей, а что вы такой резкий? Ну, говорит, права человека свои защищал. Нет у них права меня дактилоскопировать и фотографировать. Я говорю: да ну, Сергей, вообще-то есть. Он на меня как обычно: а, да вы ничего не знаете, вы тут меня учите, я всe знаю, я очень опытный, в общем — типа заткнись. Почему мне все так говорят?
Ну хорошо, я ему показала. Тьфу ты, eлки, что я ему показала, я ж от сердца оторвала, у меня такого больше нет и три дня не будет! Но я показала... Глазам не поверил. Ой, говорит, есть у них такое право. А я не знал. Надо же.
Ладно, говорю, знайте теперь такое. И заодно — всe остальное. Уважаемые, я всегда говорю, что за свои права надо бороться. Я верю в это свято. Но лучше всe же бороться за те права, которые у вас есть. Если вы боретесь за те, которых нет, — вас точно куда-нибудь посадят. В карцер, не в карцер... Может, конечно, и так посадят, но хоть за дело. Если вы правозащитники, то вы особо должны знать свои и чужие права и обязанности.
Вообще я тут вижу встречную неправоту. Вот сотрудники, которым Мохнаткин сказал, что они неправы, — они что, на мой взгляд, должны были сделать? То, что сделала я. Сказать: извините, гражданин Мохнаткин, неправы в данном случае вы. Потому что на основании п. 23 ПВР СИЗО УИС (прощайте, любимые!), подозреваемые и обвиняемые, поступившие в СИЗО, подвергаются полному личному обыску, дактилоскопированию и фотографированию, а их личные вещи — досмотру. Ну, или на закон сослаться. Его ж вся страна знает. Ну и еще вообще-то есть некоторые нюансы... процедурные. Мы не будем тут о них, я всегда исполняю обещания.
Не, надо пожилого человека на Рождество в карцер сажать. Зачем? Он уже полностью осознал свою неправоту, о чем сделал письменное заявление, его любезно зарегистрировали, мне очень хочется верить, что это как-то всe счастливо разрешится ко всеобщему удовольствию. Карцерные помещения в Бутырке хорошие, но только Мохнаткин очень любит курить и без сигарет страдает. Я бы вообще померла, кстати. Даже не представляю, как бороться за свои права, если очень любишь курить.
Спасибо всем огромное за понимание.
Вот с заключенным Бутырки майором Матвеевым сегодня познакомились. Он у меня вызвал очень большое уважение. Вызывал и раньше, мы признаем его политзаключенным, и сейчас я убедилась, что не зря. Человек военный, выдержанный, адекватный, вежливый. Что, разумеется, не помешало ему огрести от сотрудников СИЗО в Иркутске, но он очень правильно реагирует и борется за свои права. Всегда буду рада ему помогать. Вот тут его история, и, кстати, как вы можете ему помочь: http://www.politzeky.ru/soyuz-solidarnosti/chem-ty-mozhesh-pomoch/94679.html
А в целом всe нормально, всe спокойно. Мне только грустно, что что-то в последнее время все радуются, когда я ухожу. Раньше так не было. Ну ладно, издержки производства.
А мы поедем завтра в 6-й СИЗО.
Вот вам на ночь красивая песенка. Ох, прямо про меня. Нашли — не ждали нас.
! Орфография и стилистика автора сохранены
