Какими бы успешными, патриотичными и сытыми ни изображала граждан пропаганда, как бы сами граждане ни верили в свое величие, есть один предатель, который выдает с потрохами их истинное неблагополучие. Это язык. Сегодняшний язык россиян говорит нам, что люди стали жить плохо. В русский язык незаметно вернулись слова бедности. Слова голода, страха и безысходности. Необязательно прямо спрашивать людей, хорошо ли им живется — достаточно послушать, какими словами они описывают свою новую жизнь.
Возьмем для начала слово "лакомиться". Его употребляют люди, ограничивающие себя в тратах на еду. Слово "лакомиться" всегда звучит в интервью бедных пенсионерок, которые рассказывают о своем рационе. "С пенсии покупаю себе курицу полакомиться". Это точный маркер бедности и даже нищеты, так как в XXI в. рацион и достаток человека среднего почти исключает какие-либо продуктовые лишения. Люди редко покупают икру, трюфели или хорошее вино. Но только бедняки называют эти покупки лакомством, выдавая тем самым свою неудовлетворенность ежедневным питанием. Если вы пришли на свидание с вполне успешным с виду человеком и вдруг он предлагает полакомиться шоколадом, насторожитесь: перед вами абсолютно точно бедняк, играющий в чужую игру. К сожалению, людей, которые любят "лакомиться", в России стало больше. Слово это почти исчезало из массового употребления лет на десять. И вот оно вернулось. Как вернулись "лакомки" и "лакомства". Это ужасно. Еще ужаснее то, что теперь россияне считаю лакомством: творог, мясо, фрукты, рыбу, конфеты...
Другое слово из этого ряда — "баловать". "Иногда балую себя творожком" — рассказывает журналистам провинциальная учительница, еле сводящая концы с концами. "Яблочки покупаю только с получки — побаловать детей" — делится другая учительница. Иная скажет "Детей фруктами радую редко — только с зарплаты". Казалось бы, положение у обеих одинаково, но нет — вторая не чувствует себя недоедающей.
Еще один маркер — те самые "творожок" и "яблочко". Уменьшительные формы, применяемые к продуктам, выдают подобострастное к ним отношение. А подобострастие к творогу или яблокам возникает только у людей недоедающих, причем, недоедающих здесь и сейчас. И недоедающих не по вине стихии, катастрофы или войны, а по причине своей нищеты, своего социального неблагополучия. Недоедающие хронически. Ни в какой блокадной или военной мемуаристике вы не встретите повального употребления уменьшительных форм слов "хлеб", "молоко", "каша". Ели "хлебушек", пили "молочко" и жарили "рыбку" русские крестьяне, голодавшие сотни лет и при царях, и после них, тогда как дворяне с купцами все это время потребляли хлеб, молоко и рыбу. А вот половые в трактирах предлагали им "икорочку", "балычок" и "стерлядочку". В общем, помните: если вас в чьем-то доме угощают красной "рыбкой", вероятно, она была куплена в ущерб другим потребностям — например, вместо "курочки" детям. Пройдите по рынку, постойте у молочного отдела магазина. Прислушайтесь — все больше людей называют продукты питания с особенным придыханием: "мяско", "рыбка", "молочко". Они недоедают!
Есть люди, которые на вопрос о своем рационе, оптимистично отвечают: "Питаемся мы хорошо". Не верьте! Эти люди также недоедают. Голода у них, наверное, нет, но позволить себе разнообразные продукты они не могут. Покупать еду ради удовольствия им не по карману. Они не едят — они питаются, наполняют себя энергией, едят ровно столько, сколько нужно для поддержания жизни. Все, что выходит за рамки питания, считается лакомством. Питание — горькое советское слово, обозначающее потребление продуктов в рамках жизненно необходимых норм.
Из другого. Страшное по своей разоблачающей силе слово "отдыхать", оно же "отдых". Знайте: люди, которые летят на отдых в Египет, скорее всего тяжело работают за небольшие деньги. Даже те, кто "отдыхает" в Мексике или Китае. Слово "отдых" выдает в них усталость от работы, которой они, вероятно, посвящают много времени и которую вряд ли любят, ведь от любимой работы устать сложно. Усталость, судя по всему, настолько сильная, что две недели путешествия по сравнению с ней кажутся отдыхом. А ведь путешествие — это тяжелый труд, отправляться в путешествие нужно хорошо отдохнувшим. А отдыхать лучше дома. Заметьте, как мало у нас путешественников и как много "отдыхающих", которых в последнее время в лучшем случае стали называть туристами. Слов "путешественник" до сих пор ассоциируется с высоким достатком и беззаботностью. Все отдыхающие мечтают стать путешественниками. Путешественники как класс из русского языка за последний год почти исчезли. Кстати, еще чудовищней слово "отдых" звучит применительно к воскресным пикникам с шашлыком и водкой или к пятничным походам в бар. Как же эти люди работают, если нажраться до полусмерти для них — отдых? В общем, если ваш поклонник сулит вам золотые горы, а сам зовет отдохнуть в той же Мексике, знайте, что перед вами уставший наемный работник, который вряд ли выберется из своей колеи — язык выдает в нем безысходность.
И уж совсем безысходен тот жених, что работу свою называет "работкой". Понаблюдайте за своими знакомыми. Послушайте разговоры случайных прохожих. Заметьте, как говорят о работе ваши онлайн-френды. Вы будете удивлены, но именно люди, работающие по найму и за низкую зарплату, называют свою работу работкой. Это — напускная пренебрежительность, через которую неудачники выплескивают свое недовольство и которая стала встречаться в языке все чаще. Люди, ходящие "на работку", делают вид, будто живут легко, но жизнь их на самом деле трудна, а финансовое положение бесперспективно. На работке работают неблагополучные люди.
А еще они работают за получку. Услышали слово "получка" — знайте, что перед вами бедный неудачник, жертва системы. Он не самостоятелен, не амбициозен, он не зарабатывает деньги, а получает, в его уме нет твердого представления о связи своего дохода и своих навыков, деньги, получаемые на работе, он воспринимает как нечто должное, неизменное, не зависящее от него.
Неблагополучие и неудачи могут проскользнуть и в других "трудовых" словах. Главным образом в наименовании начальства. Если человек называет своего начальника работодателем, это значит, что больше всего он ценит в нем именно сам факт предоставление рабочего места. Работодатель — он как спаситель. Он приютил, пригрел, он дает работу, а вместе с ней еду, возможность платить за квартиру и покупать бензин. Человек, который называет своего начальника работодателем, очень боится оказаться на улице. Это правило. А вот тот, кто зовет начальника руководителем, боится самостоятельности. Это тоже правило. Вспомните трудовые договоры, вспомните риторику деловых журналов: разнообразные бизнесмены и беспощадные акулы HR называют начальника руководителем. И пусть они рассуждают о развитии кадровых ресурсов, мы-то видим, что мечтают они, руководители, о несамостоятельных исполнителях. Вспомните, кстати, скандал с должностной инструкцией, которую Евгения Васильева составляла для своей прислуги — в ней она именовала себя "руководителем".
Начальник — самое нейтральное слово для обозначения вышестоящего коллеги. В крайнем случае подойдут "шеф", "босс". Еще лучше, если начальника называют по должности или имени. Человек, которому звонит "глава отдела" или "коммерческий директор", или, наконец, "Иван Петрович", знает себе цену, он в себе уверен, у него есть профессиональное достоинство. В отличие от тех, кто говорит вам мимоходом: "Извини, руководство вызывает".
Страшнее только человек, который владельца бизнеса, где он работает, называет хозяином. Примечательно, что слово это часто можно услышать от разнообразных охранников, телохранителей и просто вахтеров. "Хозяин едет", "хозяин не велел". Мало того, что у вахтеров этих при слове "хозяин" всплывает крепостной, а затем мелколавочный анамнез (предки точно "в людях" жили), так они еще и ощущение себя цепной собакой в человеке выдают.
Еще года два назад наши люди летали не "отдыхать", а "на море", работать ходили не "на работку", а в офис. Слова "работодатель" и "руководитель" были редки, ими оперировали лишь сами "работодатели". Теперь все изменилось. Российский народ беднеет, слабеет, становится все более беспомощным. И он много работает. К нам из конца 90-х вернулись лакомящиеся творожком старушки и балованные мяском дети — люди снова недоедают. Это можно пытаться скрыть одеждой, можно прятать его в салоне купленного в кредит Ford Focus, забыть о нем в баре на курорте. Но язык беспомощности спрятать нельзя.
Кстати, делитесь своими наблюдениями — какие еще слова выдают в человеке бедность и забитость?
UPD: буду добавлять сюда новые примеры, из комментариев
"10 рублей" вместо "10 тысяч рублей" тоже говорят непростые люди. Это такой сленг недавних менеджеров среднего звена, которые очень хотят забыть те времена, когда 10 тыс. рублей были для них деньгами. Меня верно поправляют, что это - сленг быдла из автосервисов. Я имею в виду скорее менеджеров среднего звена в сфере... логистики, строительства, монтажа...
Когда говорят "оставили на работе допоздна" - это тревожно, этим человек свою пассивность выдает, он себя субъектом работы не ощущает, он по психологии - подчиненный.
"Сейчас МОЙ ЧЕЛОВЕЧЕК подъедет" - слова недавнего работяги, который дорос хотя бы до одного подчиненного. Сам имеет положение шаткое, но очень рад быть "хозяином".
Еще бы добавила слово "наряжаться" ("нарядное") - это скорее из недавнего прошлого, когда красивая одежда была в дефиците, ее берегли, ее "доставали". Сейчас "наряжаются" в основном пенсионерки и женщины околопенсионного возраста. Те же, что "лакомятся" "курочкой".
! Орфография и стилистика автора сохранены
