Из года в год по сёлам и деревням за Уральскими горами, у истоков огромной Сибири жители занимались посадкой картофеля на своих огородах, формировали грядки под морковь и лук, готовили к посадке огурчики, да помидорчики. Вспахать свои огороды лет тридцать назад можно было с помощью лошадки, конным плугом и бороною. На каждой улице по деревням ещё водились лошади с телегами летом, с санками зимою, вот только нынче не осталось тех лошадей, а конные плуги да бороны давно сданы, как металл да пропиты. Ушлые мужички, те, которые были поближе к начальству, после разграбления организаций заполучили свои трактора, навесные орудия. Фермерствовать для многих из них оказалось не по плечу, а вот шабашить во время вспашки огородов, сенокоса, это как солидный приварок семейному бюджету. Если огородик всего четыре сотки, то с хозяина четыреста рублей, ну, а дальше по стольнику за следующую сотку. В прошлом году картофеля уродилось столько, что погреб да голбец у каждой хозяйки был засыпан доверху. Продать в деревнях картошечку даже за копейки было невозможно. Скотине бы скормили, так скотина вся порушена. Чтобы накосить летом сена, опять же нужна техника, махать литовками в деревнях отвыкли, да и литовок тех в магазинах не стало, а за трактор с сенокосилкою нужны серьёзные для деревни денежки. Сено опять же нужно сушить, копнить, вывозить по первому снегу, а это опять же нанимать трактористов. Поневоле вспомнишь про лошадь, которая и себе сена помогала накосить и скопнить, с нею проблем не было.
Говорит Лукерья Алексеевна Астахова из деревни Заложное Курганской области:
– Мне, чтобы вспахать свой огород, нужно выложить шестьсот рубликов. Потом картошечку нужно окучивать, полоть, собрать по осени, да засыпать на зиму в голбец. Ведро картошки у нас по тридцать рублей самое большое. В деревне она дешевле. Мне на зиму нужно вёдер десять. Вот и выходит, что выгоднее купить по осени у соседей, у тех, которые моложе меня, у кого силы, да здоровье есть. Лук, да чеснок я посадила, помидоры да капуста будут свои. А вот вместо картошки я нынче цветы для души высадила.
В июне картошка на огородах у тех сельских жителей, которые моложе Лукерьи Алексеевны, уже окрепла, приготовилась цвести, но, по словам Геннадия Осокина, соседа пенсионерки Астаховой:
– Колорадские жуки в этом году совсем озверели. Я свой огородик зову шестисотовым. Уже и соседи понимают. Спросят – Генка где? Жена – Да он на своём шестисотовом. Зимою я в кочегарке уголёк в топку кидаю, а летом мы в отпусках. Не подумайте, что отпуск у нас, как у педагогов, оплачиваемый. Нет, ты скажи, что с этими полосатыми делать? Они уже под каждым листом свою молодую гвардию готовят. Посоветовали мне собрать этих тварей в большую банку, залить водой и дать им настояться в собственном соку. Потом, говорят, развести такой настой и побрызгать на картошку. Должны они своим же ядом отравиться. Буду пробовать.
Геннадий озорно улыбнулся – вот бы наших чиновников да политиков так же. Такие же колорады. Жрут страну так, что на весь мир хруст стоит. Смотри, они же, начиная с главного и по вертикали вниз, все члены КПСС. Сделали всё, чтобы легально стать господами. Да ещё и ленточками колорадскими обвешались".
Рядом с деревенькой Заложное в пяти километрах село Мостовское, бывшее когда-то районным центром. За годы реформ село скукожилось, сократилось по населению с четырёх тысяч на полторы. После ликвидации всех организаций, в которых сельчане трудились, а это были не офисы и не чиновничьи палаты, по улицам села не бегают ребятишки, не гуляет ватагами молодёжь, лишь неспешно, с одышкою, бредут старушки из магазинов с покупками на свои пенсии. Валентина Николаевна в своё время тридцать лет отработала на одном месте в сельской аптеке. Вышла на пенсию, получила звание "Ветеран труда". Оклады в сельской аптеке были по семьдесят-восемьдесят рублей в месяц. Сегодня пенсия у Николаевны минимальная.
– Здравствуйте, Валентина Николаевна. Как живётся, можется?
– Да всё хорошо. Вот только здоровья бы побольше было, да лекарства подешевле.
– Дорогие?
– Не то слово. У нас же ветра всегда с Челябинска шли, а там был свой Чернобыль. У многих женщин моих лет щитовидка отказала, у меня её тоже вырезали. Живём на гормональных препаратах, а они по цене кусаются. После глаукомы, да операции малюсенький флакончик капель для глаз уже не пять сотен, а ближе к тысяче. Всё это мне нужно каждый месяц покупать. Сами знаете, газ не про нас, мы, наверное, нацией своей не вышли. Только вот за машину дров шесть тысяч нужно отдать, за расколку ещё тысячу двести с машины, а мне таких машин нужно на зиму две.
– Что посадили нынче на своём огороде?
– Ой, да у меня две сотки возле дома. Под лопату три ведра картошки, грядки там, как у всех. Держала я курочек, пятнадцать штук, все разноцветные, петушок красавец. Только после зимы зашла к ним, а они аккуратно так лежат рядком и у всех горлышки перекусаны. Петух, видимо, защищал, как мог, так у него горлышко напрочь было вырвано. Ласка со своим выводком обучала молодых, потому что у одних, видно, зубки были ещё маленькими по укусам. Я два дня рёвом ревела, а этот выводок по всей нашей улице прошёл, у кого были куры, их уже нет. Никто этих зверей так и не видел, а цыплят заводить уже боязно.
– Чем вы питаетесь?
– Хлебушек покупаю, сахару немножко, иногда колбасу беру, самую дешёвую, правда, в ней мяса совсем нет, но для окрошки сгодится. Масла подсолнечное, картошечку пожарить, ну, вот и всё.
– Что вы думаете о нынешней власти?
– Для нас власть это наш сельский Совет. Только какая у них власть. Сидят они там, бумажки перебирают, а власть, она даже и не в райцентре, она повыше. Я думаю, что эта власть даже не в городе, а в Москве. Ну и что им до меня, а мне до них? Мы чужие друг другу. Я не верю им, они верят, что я могу на свою пенсию отлично жить в своём селе".
Молоденькие девчушки, по возрасту, как старшеклассницы, на остановке автобуса в райцентре посёлка Варгаши курили за зданием автовокзала:
– Девчонки, прикурить разрешите? Что думаете о подорожании сигарет?
– Да козлы и всё. Под марку борьбы с курением цены задирают выше крыши. Чтобы они от жадности лопнули.
– Вы сами из деревень?
– А почему интересуетесь? Не из Ментов? А может, педагог?
– Нет, девочки, я из Интернет газеты "Каспаров.ру". Это Москва.
– Мы все здесь сельские. Деревенские как-то не звучит. В чём интерес к нам?
– Да просто интересуюсь, как живётся-можется сегодня молодым девушкам из сёл.
– Ничего хорошего. В нашей области девчонкам выбор в пед, мед, или замуж. Чтобы вышку получить у родителей денежки должны быть. Можно в ПТУ пойти, но там обрюхатят и выгонят.
– А можно на трассу стать и СПИД заработать.
– Подождите, девчонки. Разве нельзя остаться в своём селе?
– В сёлах мужа себе не найти, работы нет вообще. В огороде копаться как мать наша, да от пьяного отца тумаки получать? Нет, спасибо.
– Мы уж, как – ни будь, в городе устроимся. Учиться можно и заочно. Всё, девочки. Наш автобус.
Михаил Плотников родом из села. После школы учился в Сельхозакадемии, что в Курганской области. Получил диплом инженера механика, да только в своей области оказался невостребованным. В шарашки на три буквы, пародии на бывшие колхозы, такие были не нужны, фермерам тем более, а на курганских заводах получать 15– 20 штук, да платить за съёмную квартиру, так и на одежду не сэкономить. О создании своей семьи не могло быть и речи. Нынче Михаил слесарит на Севере. Крутить гайки нефтенасосов оказалось выгоднее, чем работать на заводе.
– Михаил, поговорим?
– Легко. Какая тема?
– Что скажешь про академию Т.Мальцева?
– А что там говорить. Девчонки с экономического пошли работать в банки, а парни агрономы стали их охранять. Вот и вся сельская тема.
– Сам как? Планы какие?
– Жениться собрался. Дом хочу свой построить около города. Я же сельский, город не люблю. Хочу, чтобы банька была, огород, сад, всё как у нас дома в селе. Правда, даже работа на Севере не постоянная, сегодня она есть, завтра нет. Сверху, кроме дождя ждать нечего, надежды есть только на себя, на свои силы.
