Биография в моей системе ценностей, безусловно, выше жизни — если не в её (жизни) физическом, то в частном, прикладном применении точно. Конечно, всякий Персонаж в первую очередь строит себе биографию.
Советский человек — небиографичен, антибиографичен. Человек не чёткой, часто вынужденной судьбы, обрушенной линии жизни, если угодно. Некто, всегда под гнетом обстоятельств. У советских вместо биографии — были сделанные "судьбы", сделанные или написанные, судьбинушки.
Сложно и аморально обвинять тех, в спину кому целились красные комиссары, кому угрожала кровавая расправа. Но. Сейчас мы имеем возможность наблюдать удивительный исторический феномен — не только возрождение самого советского типажа вне исторического контекста (безусловно — старые мосфильмовские декорации, которыми завалили пространство — это не контекст!), но и добровольные отказы от биографии, самоискореживание этих биографий, тотальное падение — особенно заметно это в среде общественно-литературных деятелей.
Имея определенную, годами, десятилетиями создаваемую репутацию, люди враз рушат ее, идя на поводу у патриотического мейнстрима — озвучивая такие антицивилизационные, дикие, колониально-автохтонные тренды как — Крым, антилиберализм, антиамериканизм и пр., и пр.
Ещё раз замечу — это люди с именем и судьбой, защищенные помимо прочего репутациями, связями, общественным мнением. Люди, которым ничего не угрожает. Или же потенциальная угроза стремится к нулю. Ничем кроме как внутренним безысходным садо-мазо, какой-то глубокой генетической поломкой, объяснить это я не могу.
Мне часто пеняют, что я нападаю на мертвецов. Но это единственное адекватное поведение в сценарии разыгрываемого между нами реваншистского зомби-апокалипсиса. Я не пинала бы мертвецов, если бы мертвецы не пинали меня. В их поведении нет ничего логичного, рационального, конструктивного. Их посыл — буквально — доплясать свой кошмарный агонизирующий танец на наших костях, утянуть нас в землю. Ведь умрет советский дискурс, как им теперь кажется, умрут и они.
Глядя на них, понимаешь, что для официального (должностного) большинства — писательского, в том числе — здесь никогда и не было никакой культуры, кроме советской. А советская культура — и не культура вовсе — это псевдоокультуренный управленченско-распределительный конструкт, удушающий всё живое загончик.
! Орфография и стилистика автора сохранены
