Государство боится гениев. Тоталитарное государство, разумеется. Вокруг маршируют коллективы, происходит формирование человеческих масс во что-то среднее между безликим бетонным блоком и очередью за колбасой, стук домино во дворе перемешивается со звоном горнов пионерской зорьки, народ погружается все глубже в пучину коммунизма.
Но всего этого нет. Не существует в мире гения. Там – ритмы, фразы, хитросплетения слов, чудеса языка и фантазии, там проза Диккенса и лирика Одена. Там – прелесть частной жизни. Государству, встраивающему человека в массу, страшны мыслящие. Инакомыслящие страшны вдвойне. С мыслящим можно договориться, купить, испугать, в конце концов. Инакомыслящий – другой сам по себе. Он не может иначе. У него эстетическое неприятие толпы и мира толпы, мира зла и тиранов. Инакомыслящий – свободен в своей инаковости, взаперти, в ссылке, в изгнании – его мир ничему и никому неподвластен, даже порой – ему самому. Поэт уводит, погружает в этот мир, открывает свободу существования вне времени и пространства, раскрывает счастье уникальности. Это нельзя простить и позволить.
"За это-то и недолюбливают искусство вообще, литературу в особенности и поэзию в частности ревнители всеобщего блага, повелители масс, глашатаи исторической необходимости. Ибо там, где прошло искусство, где прочитано стихотворение, они обнаруживают на месте ожидаемого согласия и единодушия — равнодушие и разноголосие, на месте решимости к действию — невнимание и брезгливость. Иными словами, в нолики, которыми ревнители общего блага и повелители масс норовят оперировать, искусство вписывает "точку–точку–запятую с минусом", превращая каждый нолик в пусть не всегда привлекательную, но человеческую рожицу", - описывал это состояние Иосиф Бродский.
Советский Союз и Бродский были несовместимы до полного отторжения друг друга. Поэт – игнорировал, государство – боялось. Судебный процесс над Бродским – акт государственного абсурда. Но благодаря ему во многом выросла наша правозащита. "Негодование, ирония или безразличие, выражаемое литературой по отношению к государству, есть, по существу, реакция постоянного, лучше сказать — бесконечного, по отношению к временному, ограниченному", - суть взаимоотношений. Единственное обязательство перед обществом, которое признавал поэт - это писать хорошо.
Дальше – зависит от общества: "Большинство по определению, общество мыслит себя имеющим другие занятия, нежели чтение стихов, как бы хорошо они ни были написаны. Не читая стихов, общество опускается до такого уровня речи, при котором оно становится легкой добычей демагога или тирана. И это собственный общества эквивалент забвения, от которого, конечно, тиран может попытаться спасти своих подданных какой-нибудь захватывающей кровавой баней". Давайте читать и публиковать стихи, давайте читать Бродского, хотя бы сегодня – в его день рождения. В этом – наша свобода. Возможно – спасение.
! Орфография и стилистика автора сохранены
