Вот якобы "предсмертная записка" Максима "Тесака" Марцинкевича, оставленная за день до самоубийства. Давайте посмотрим её внимательно.
Что мы видим?
1. В записке ни слова про самоубийство. Нет буквально ничего про намерения и мотивы будущего поступка. Нет никакой лирики, воспоминаний, извинений и прощаний с дорогими людьми — всё это вещи, которые всегда присущи таким моментам.
2. В записке он просит утилизировать свои вещи, а ещё передать гражданской жене в Екатеринбург прочитанную книгу и записную книжку.
То есть перед тем как покончить жизнь самоубийством, известный и публичный человек вдруг больше всего озаботился сохранностью копеечной книги и судьбой своих тюремных шмоток.
Нас пытаются убедить, что в момент прощания он даже не вспомнил про родственников, близких людей и соратников. Ничего не захотел сказать про самоубийство и мотивы.
Зато вдруг вспомнил про книжку, тапочки, трусы и футболки. Человек ведь когда заканчивает жизненный путь, он же думает в первую очередь о том, что дальше будет с его книжкой, тапочками, трусами и футболки. А ещё извиняется перед администрацией за причинённые неудобства.
За кого нас держат?
Разгадка странной записки — на поверхности.
Максим Марцинкевич ждал этапирования из Челябинска — об этом же говорят его адвокаты, это подтверждает ФСИН.
Перед этапированием администрация СИЗО попросила "Тесака" написать записку, в которой он фактически расписывается, что претензий к местным работникам ФСИН у него нет. В ней же он распоряжается, как поступить с личными вещами.
Я считаю, что Максима Марцинкевича могли убить.
Сейчас мы не будем обсуждать его личность, его моральные качества и обоснованность его срока. Это уже не играет никакой роли.
Очередного публичного человека сначала долго пытали, подводя к новому сроку, а потом убили. Гражданское общество должно добиться публичного и открытого расследования смерти Марцинкевича — вне зависимости от того, как это гражданское общество к нему относилось и относится.
В противном случае политически мотивированные убийства в местах заключений продолжатся.
! Орфография и стилистика автора сохранены
