Когда виолончелист Рогулдин узнал из СМИ о том, что у него в Панаме нашли 2 млрд. долларов, он понял, что теперь объяснить жене, почему они уже третий год не могут выехать на море будет весьма затруднительно.
"Это какая же сволочь меня так подставила", - думал виолончелист, кутаясь в старенький болоньевый плащик на пронзительном петербургском сквозняке. И вспомнил, как много лет назад он потерял паспорт в электричке. И видно какие-то люди им воспользовались.
"Два миллиарда - это сколько же", - пытался понять виолончелист. "Если мне в консерватории платят в переводе на нынешний курс долларов 200 в месяц..."
Ум виолончелиста не мог самостоятельно примерить на себе эту оглушающую цифру. "Куртку теперь новую куплю. На Валаам съездим в монастырь - давно мечтали. Жене зубы вставлю". Рогулдин поискал в кармане плаща мелочь на трамвай и стрельнул закурить у проходящего мимо таджика.
"Дочке тормозные колодки поменяю", - продолжал мечтать виолончелист. "Кран на кухне починим - капает, сволочь, который месяц". Тут раздался звонок. Звонил директор консерватории.
- Вячеслав Михайлович, я вас поздравляю. У нас аншлаг. Все хотят вас увидеть!
- А что будем играть? Шестой концерт Брамса или Пятую симфонию Шостаковича? - Да нам теперь можно вообще ничего не играть. Публика придет исключительно на вас посмотреть!
"Вот так приходит всемирная слава", - с горечью подумал Рогулдин. "Семь лет учиться в консерватории. Двадцать лет потом таскать эту чертову виолончель. А всего-то и надо было потерять паспорт в электричке. Чудны дела твои, Господи".
Он сел в дребезжащий петербургский трамвай и поехал домой на окраину города и размышлял на тему, как же все-таки правдоподобно объяснить жене все происходящее с ним теперь.
"Бог подал", - придумал Рогулдин версию. Жена была истинно верующая и версия должна была проскочить. "И сразу на Валаам - свечку поставить неизвестному благотворителю"! Трамвай уныло дребезжал по стыкам унося виолончелиста Рогулдина в новую реальность. В которой теперь будут пальмы, яхты, любовницы, лазурные берега и новые зубы старой жены. Рогулдин закрыл глаза и даже застонал от предстоящего удовольствия. Сидящий рядом таджик испуганно встал и пересел на другое место.
"Гражданский проспект. Конечная. Просьба покинуть вагон", - раздался голос вагоновожатой. - "Выходим, граждане, выходим. Сказано же, конечная. Приехали"!
! Орфография и стилистика автора сохранены
