Иллюзия стабильности - очень мощный вид инерции. Ты ходишь в магазины, на работу, бытовой мир вокруг тебя функционирует, люди пассивны, а власть располагает огромным силовым аппаратом, - и этот порядок вещей кажется вечным.
Инерция жизни мешает увидеть реальный исторический процесс, внутри которого ты живёшь, не замечая этого глубинного потока. Если бы в 1983 году мне сказали, что через десять лет страны под названием СССР не будет на карте, я бы рассмеялся и покрутил пальцем у виска.
В советском быту ничто не о говорило о грядущем развале. В заводской столовой (я работал в небольшой газете) я ставил на поднос вкусные тефтели с картофельным пюре, в продажу "выбрасывали" кур и банки растворимого кофе, под новый год были мандарины на "развалах", а в любимых "канцтоварах" лежали французские ручки bic и стояли югославские печатные машинки.
Конечно, дефицит давал о себе знать - и за хорошей колбасой надо было ехать в Москву, но холодильники в 83-м году не стояли пустыми, телевизор был "членом семьи", сериалы, "голубые огоньки", "Соломенные шляпки", прекрасные комедии, "международные обозрения" с любимыми журналистами - добавляли ощущения стабильности. Зорин красочно рассказывал о Гарлеме, Бовин - о кризисе НАТО, а Потапов из Парижа о "мутных водах Сены".
И тем не менее, мы жили внутри агонизирующей системы.
Но порядок вещей казался незыблем, как и советская власть. В страшном сне нельзя было представить, что люди могут выйти на улицу без партийной санкции (да и кто бы их туда позвал?).
Инерция стабильности лишала ощущения истории. Хотя сейчас прекрасно понимаешь логику распада: советская система шла к пустым прилавкам и давно была банкротом. Перестройка лишь ускорила неизбежный финал.
Знакомый инженер однажды пошутил: "Если мы технически отстанем от американцев, то сюда придёт американский сержант и наведёт порядок". Я оценил "шутку юмора", но она казалась абсурдом. Помню, мы стояли в секретном цеху "ферросплавов", юный инженер (и кажется, "афганец") с сомнением смотрел на юношу с блокнотом, словно понимая уровень возможностей нашей пропаганды.
Но до меня не доходило, что огромный СССР, утыканный ракетами, "Варшавский договор" и миллионные майские демонстрации с портретами и флагами - могут просто взять и исчезнуть.
До сих пор не понимаю: как можно было ошибаться и не видеть очевидного? Как мне удалось проморгать развитие событий?
С тех пор я знаю цену социальным миражам и больше доверяю исторической логике. В отличие от СССР, путинизм не воспринимается как долгожитель, но Россия в нынешних границах почему-то считается вечной. Хотя имперская природа государства - это почти полная гарантия распада.
Через 20 лет, скорее всего, мы будем жить в других границах (или в ряде стран, по-разному интегрированных в западный мир), расставшись с Крымом и Кавказом, а может быть, и с частью восточных земель. "Северные территории" вернутся в японскую "гавань", а Кёнигсберг - в немецкую.
(Всё же великий Кант не должен лежать в земле, названной в честь "дедушки Калинина"). Я уж молчу о том, что страна, усеянная чекисткой и дзержинской топонимикой, не имеет морального права на долголетие.
В 90-х российское общество радостно отказалось от идеологии - ради материальных благ и западных возможностей, продав советские "ценности", которым годами клялось в верности. И "продажность" российского социума (в позитивном смысле слова) - рождает надежду на подобный сценарий и в будущем. При опустевших холодильниках (а это неизбежно) "скрепы" и "вставание с колен" моментально теряют свою актуальность.
Но вытаскивая нищую Россию из очередной ямы, вряд ли Запад проявит ту же беспечность, веря в силу "обновления" и позволив советской "элите" вернуться к имперским амбициям.
Ни ядерный щит, ни мощный КГБ, ни тотальный партийный контроль - не спасли СССР от развала, в силу полной неэффективности политической системы.
Путинизм идёт по тому же пути. Закон, карающий за "призывы к отторжению территорий" только подтверждает реальность этого сценария.
Никаких иллюзий о стабильности режима (как и России в целом) быть не должно. Это умирающее образование (вымирающий социум), проигравший всё, что можно проиграть в конкуренции с Западом.
Агония может длиться десятки лет, но конечный результат - мне, как бывшему советскому человеку, совершенно очевиден.
Иллюзия стабильности меня больше не обманет.
! Орфография и стилистика автора сохранены
