С прошлым, настоящим и будущим можно встретиться сразу только в одном месте. На погосте. Я сам в это не верил, пока не заставила меня судьба там очутиться.
Приснилась мне как-то ночью Ванга. Слепая. Давай меня ощупывать и скороговоркой высказывать старославянские выражения, из которых я с трудом понял, что мне почему-то пора на кладбище. Боже! Приснится же такое ночью. Уж я брыкался, брыкался, еле отбрыкался. Просыпаюсь. Телевизор работает вовсю, не громко. Ну, думаю, во сне наслушался про киселевский атомный пепел, или шейниновский европейский тупик с украинским концом, или соловьевский полный крах всего западного капитализма, кроме нашего. Смотрю: три часа ночи, то есть утра. Страшно. А вдруг и нашу благочестивую державу втянуло в эту воронку, а я не в курсе? Кое-как уснул.
Следующей ночью все повторяется: Ванга опять тащит меня на кладбище. Я хоть и в трансе, но пытаюсь нехотя выяснить: за что мне благодать такая выпала и какое кладбище меня ожидает? Она говорит, мол, все равно какое, там и узнаешь про будущее.
С утра настроения никакого. Надо, думаю, прогуляться. Пошел на кладбище. На ближнее. Полдня шел. Если бы я жил до 1917 года, то дошел бы быстрее, потому что в то время в Москве было более 300 кладбищ, а может быть, и более 400. Потому что при каждой церкви, при каждом монастыре, при каждом храме были свои кладбища. А раз тогда Москва была столицей сорока сороков, то храмов могло быть аж 1600, но это вряд ли, скорее всего, более или менее 800. Ну, ладно. Собянин велел нам ходить пешком, укреплять сосудистую систему и нервы. И уменьшить нагрузку на эксплуатацию ценных электробусов и таких же ценных трамваёбусов.
На кладбище я совсем успокоился, брожу, читаю надписи, осматриваю исторические достопримечательности, думаю о прошлом, настоящем. Да и о будущем. То есть — о вечном. Полегчало. Уже ближе к выходу, смотрю, возле одного из склепиков бумажка от ветра колышется, страничка от книги, пожелтевшая как осенний лист. Потянул — а там и впрямь книга. Рукописная. Не древняя, но старая. Вся влажная, боюсь порвать. Надо, думаю, просушить. И полдня пёхом назад, домой. Пока наслаждался изысканнейшим ужином замухрышки-пензионэра с омарами, бургундским, фетучини с мидиями и креветками, с морскими гребешками и чернилами каракатицы, пока жевал пикантное чоризо, книжка почти подсохла и желание полистать её под рюмочку бургундского взяло верх.
Права была Ванга во сне. Предо мною предстало то будущее, которое видел человек из прошлого. Говорят, что Мишель Нострадамус писал катрены, но конкретно не называл имена, адреса, континенты. Все больше намеками. Эта же рукописная писанина удивляла конкретикой и обстоятельствами происходящего. Меня тут же заинтересовала одна сногсшибательная повесть, которая не могла бы не обратить на себя внимания нашего современника. Итак.
Инновационный указ
— Значит, так: настоятельно назрела ситуация о введении рабства во вверенной мне стране, — как бы убеждая самого себя, вполголоса рассуждал сам с собою человек, сидящий за рабочим столом в громадном кабинете.
— В Российской Федерации, — мысленно додумал он.
Монарх (а это был он) уютно потянулся в кресле, сладко закрыл глаза и ласково-ласково улыбнулся окружающему его в данный момент городу и миру.
Я перевернул страничку, глянул на обложку спереди и сзади, стал искать год написания и имя автора. Пролистал спеша. Потом бросил и стал читать дальше.
— Дмитрий Сергеевич, м-м-э-э, приведите ко мне премьера. Надо разобрать одну тему, порешать вопрос, рассмотреть варианты. Не забудьте захватить с собой председателя конституционного суда. На всякий случай. Есть что обсудить, — сказал он, обращаясь к пресс-секретарю. Тот послушно и моментально бесследно исчез за большой красивой дверью.
Хозяин кабинета живо и весело поднялся, прошел из угла в угол, остановился возле окна. Посмотрев на ясное небо, весело потер руки. Жизнь удавалась. Опять. В очередной раз.
Через три с половиной минуты вбежал запыхавшийся пресс-секретарь и сбивчиво начал.
— Господин, товарищ, ваше прео..., они уже здесь. Как всегда, сидят в нашем широкомасштабном коридоре за французским инкрустированным столиком и играют в карты, — говорил секретарь, шевеля усами, и добавил: — На деньги.
— Откуда же у них столько денег? — неожиданно спросил государь, — А, м-м-э-э, да, забыл, они же высшие чиновники. Там деньги водятся. Бюджетные. Зови.
Секретарь угодливо открыл дверь, и в проеме замаячили две фигурки: бывшего руководителя налоговиков, а ныне премьер-министра и бессменного председателя конституционного суда. Оба двигались медленно, опасливо оглядываясь по сторонам.
— Присаживайтесь, присаживайтесь. Не садитесь, а присаживайтесь. Шутка. А позвал я вас вот зачем. Собственно, полковника Зорина, м-м-м-э-э нет, Зорькина по поводу его заявления.
Странно. Я опять осмотрел обложку, корешок, не нашел ни цены, ни тиража. Ах, да, рукопись — какой тираж! Читаю дальше.
— Я никаких заявлений не делал, — стал тут же отпираться учёный муж, — у нас и суд-то почти не работает. Международное право для нас не катит. А наше и так работает, по накатанной.
— Делали, делали. Давно, правда. Как-то вы упомянули, что зря Россия отказалась от крепостного права. Потому что это была великая скрепа. Надо бы скрепить нам страну. Крепко. Пора уже.
— Какие будут указания? — успокоился председатель суда.
— Никаких. М-э. Только ввожу вас в курс дела. Мы тут посовещались в администрации, — он мельком глянул на секретаря, — и решили, что в этом направлении нам надо действовать глубже и доходчивей. Провести своего рода диверсификацию, расширить целевую аудиторию и найти источники дополнительного дохода. Вы согласны? — и заговорщически прошептал, понизив голос, полушутя, приставив ладонь к щеке и прикрывая рот: — Своего рода вербую вас в свои сторонники. Не шутка.
— Значит, вводим крепостное право? — почти обрадовался председатель суда.
— Мелковато. Нам необходим, м-м-э-э, инновационный прорыв. Так сказать, заключительный аккорд нашей бурной жизнедеятельности. Мы издаем Указ о необходимости введения рабства по просьбе трудящихся, при этом не отменяя нашей суверенной демократии. Не сразу, постепенно. Будет еще переходный период. Это примерно как повышение, м-м-м, повышение пенсионного возраста. Народ надо успокоить, что ничего страшного в этом нет. Сначала эксперимент в Удмуртии, а потом по всей стране. Всё просто. И опыт у нас в этом плане имеется. Не надо забывать своей истории. Особенно членам и соучастникам военно-исторического общества. Ещё Лаврентий Павлович это создавал, они назывались тогда "шарашками"... А мы их будем звать "старт аппами". Если ученый безвылазно занимается наукой, то и результат очевиден. Стране нужны новые военные разработки. Работать надо, работать без устали. Мы, тут, на галерах, совсем зашились. Наш свободный народ должен нас поддержать. Мы разве зря антисанкции ввели? Всё для народа. Он за это нам должен. Да, должен.
Меня аж передернуло. А при чем тут товарищ Берия? Ведь это он! Что за мутотень? Откуда автор про Берию знает? Ничего не понимаю. Это не Нострадамус. Нет. Это гораздо хуже. Читаю дальше.
Председатель суда послушно кивал головой. Тут неожиданно заговорил бывший налоговик.
— Кажется, немного какой-то архаикой попахивает. Надо бы подумать, может, совбез созовем? — осторожно заметил премьер.
— Да не парьтесь вы, товарищ Мишустин. Там уже всё решено. И складывается удачно по гороскопу. Каждый житель будет знать: что ему делать, где и как. И думать не надо, всё за него придумают. Будет, наконец, в стране порядок. Самый порядочный в мире режим, который просто надо соблюдать. И всё. Вы разве порядка не хотите? Ну, разумеется, надо запретить интернет там, чтобы не было блогеров, м-м-м, забыл его фамилию. Мобильники разрешить только чиновникам, ну, спецслужбам, силовикам-правоохранителям, а рабов всех зачипировать, чтобы их сканировать и следить за ними. Методов много, министры и депутаты с пропагандистами боевыми подскажут, что еще запретить и как реагировать для создания стабильности.
— Ничего себе, — думал я, — а Мишустин в полном сознании как сюда попал? И Навальный вроде? Ничего не понимаю. Ну, Ванга, даёт. Будущее мне преподнесла. Порадовала, блин. И что мне с ним делать? Эта рукопись с погоста почище аргентинских наркотиков. Любопытство брало своё. Что там дальше?
— А как же реакция Европы, Америки, Японии с Южной Кореей? Я понимаю, что Европу мы от имени Лаврова и Толстого, от имени депутатов и политологов уже послали, Америку стращаем новым оружием, с Японией не считаемся, но всё же — там ведь наши немалые капиталы, дети растут, учатся управлять нашей страной, жены живут, управляют заграничной собственностью, родня, квартиры, виллы, рестораны, отели, яхты, дворцы, а у некоторых даже плантации и заводики... Как быть с этим? — не унимался налоговик.
Ничего себе, СуперНострадамус, даёт. Лаврова с Толстым засёк. Может, ещё кого употребит? Что делать? Что делать? Сухари сушить? Читаю дальше.
— А что нам Европа? Выражает озабоченность. А ну и пусть её. Вон, у меня святой Димитрий пургу несёт. И что Европа? А ничего. Мы в эту европейскую действительность рабов будем продавать. Научим. Северный поток — 2 достроили. И это сделаем. Они слабаки. У них вечно какая-то озабоченность. Сексуальная тоже. Там, где отрезали — ничего не выросло. Шрёдер работает на отгрузке Северного потока — 1. Меркель сказала, что бизнес к правам человека отношения не имеет. Молодец, фрау. Бундестаг нас поддержал. Права человека — вот архаика. Придет время, уговорим фрау Меркель работать на Северном потоке — 2. Все они одним миром и деньгами мазаны. Лицемеры. И потом. У них, с их слов, — демократия. У нас, с наших слов, — суверенная демократия. Причем наш народ типа в курсе. А кто сказал, что в демократиях не может быть рабства? Это не зафиксировано даже в библии. Помните слоган: люди — вторая нефть. Не помню, кто придумал, кажется депутат. Ладно, ФСБ его найдет. И наградим его орденом за заслуги перед Отечеством любой степени. Денег дадим из бюджета. Рабами будем торговать тогда, когда закончатся газ и нефть. Думу распустим. Законов уже столько, что они перепутывают друг друга. Этот указ будет последним. Все законы будут работать автоматом. Страна сама собой будет катиться в нужном направлении. Счастье неумолимо понесется навстречу и, наконец, придет в каждый дом. Страна постепенно погрузится в своё будущее, в инновационную нанодействительность. Которую ни один иностранный враг, ни один шпион, ни один иноагент, ни один внутренний враг народа не сможет отнять. Потому что наша власть дана от бога и простым людям к этому надо относиться со смирением и любовью. Иначе ничего святого у них нет. Родину, Отчизну, Отечество надо любить безусловно. Так же как нашу нынешнюю суперлегитимную власть. И защищать не жалея живота своего. А наши враги пусть повесятся. Смеётся тот, кто смеётся последним. Я закончил.
Я потерял дар речи. Так точно определить наше местоположение! Назвать практически всех. Зафиксировать почти во времени. Ванга знала, о чем говорила. Значит, все предопределено. Читаю дальше.
В кабинете стояла такая тишина, что было слышно, как шевелятся усы пресс-секретаря. Премьер и председатель суда, переглянувшись, смотрели на руки правителя, в которых он держал авторучку. Они знали, что в конце каждого совещания патрон бросает ручку на стол как каратист противника. Он бросил её резко, без сомнений. Указ был принят. Единогласно. Страну поджидали большие долгоожидаемые перемены.
Неужели так и будет? Неужели этот "нострадамус" прав? Его рукопись говорит о том, что нам предстоит (нет, не грозит, потому что нет ничего более угрожающего, чем угрозы космоса) жить именно так, как он сказал? Не знаю. Не хватает знаний и интуиции. Только надежда теплится слабая. На то, чтобы не было войны. И всё. Это немало по нашим временам. Читаю дальше приписку автора. Но кто он?
Я давай крутить книгу спереди, сзади, сбоку, постранично. И только на самой последней странице, где указан номер её, я заметил еле заметную подпись справа, ближе к корешку: Ванга.
Я тут же сообразил: ну не могла слепая ясновидящая старуха записать свое имя на веки вечные. Значит, с её слов, кто-то неведомый решил увековечить вангино присутствие. По желанию Ванги. Не могло быть иначе. И я всё понял.
Ах да Ванга, ах да матерь божья! Тут до меня дошло, наконец, для чего она меня во сне призывала. Она хотела через меня сказать людям, что с Россией будет все хорошо, если она пойдет правильным путем. Для этого она расписала наше будущее. Но если хочешь жить правильно, справедливо, честно, не опасаясь за свою жизнь — иди правильным путем. Откажись от имперскости. От притязаний на чужое. Люби ближнего, заботься о другом и самое главное — чувство свободы. Чувство свободы и любви поднимает человека высоко и не позволяет унижать другого такого же, бить дубинкой по голове, отнимать жизнь, собственность и надежду. Но дает силу заботиться о слабых, детях, стариках, больных и несчастных. Страна должна быть мирной, открытой, доброй, приветливой, честной. Сотрудничать с другими странами, а не создавать угрозы миру. И только тогда, мирным путем, мы, земные люди, сможем открывать и осваивать другие планеты совместно, не имея геополитических амбиций.
Не сомневаюсь, что когда-нибудь Венесуэла, богатая ресурсами, но бедная сейчас, тоже отправит на Марс свои корабли. Возможно, с человеком на борту. И как намекает Ванга: не надо воевать с собственным народом. И превращать его в рабов.
Это относится и к нынешней России.
P. S. Спешу уведомить читателей, что все имена, знакомые фамилии, звания, награды, географические названия, научные термины, логические понятия и заключения вымышлены и совпадения носят совершенно случайный характер.
