Я когда был молод, умен и хорош собой, помышлял о карьере психиатра. И в том числе читал всякие книжечки по теме. Очень меня привлекали труды немецких психиатров начала 20го века по сверхценным идеям и их различению с иными психиатрическими состояниями. Т.н. "человеческая жизнь" является в современном мире классической "сверхценной идеей". В том смысле, который в понятие сверхценности вкладывал доктор Вернике, ныне покойный.
Борьба за жизнь - это, вообще-то, рациональная достаточно история. Оценка угроз – совершение действий (или не совершение, в зависимости от собственно угрозы). Однако для сверхценности всегда свойственно избыточное и нескончаемое эмоциональное напряжение, которое выражается в императивной необходимости совершения активных действий. То есть обычный зайчик сидит под кустиком, ушками прикрылся и не отсвечивает. Но если на месте зайчика оказывается человек, описанный дедушкой Вернике, то он бы выскочил из под куста глазки выпуча прямо под ноги охотнику, и начал бы метаться, заламывая руки с криками "Боже! Не дай мне умереть".
Стратегия зайчика может оказаться (да и оказывается в ряде случаев) ошибочной, но это стратегия ведущая к успеху в определенном (достаточно широком) кругу обстоятельств. Стратегии, основанные на сверхценности почти всегда ведут к поражению. Женщина с сверхценностью семьи всегда одна, мужчина с сверхценностью карьеры – пополняет список историй под тэгом "пацан к успеху шел, да не фартануло". Поведение, основанное на сверхценности чего бы то ни было, всегда разрушительно, как для самого человека, так и для окружающих.
Специалисты различают сверхценные идеи с обсессиями (идеями навязчивыми) и паранойей по принципу – есть ли в окружающем мире та самая "угроза", или "возможность", или "надеждаожидание", которые порождают психоэмоциональное состояние. При сверхценной идее – есть и обязательно. То есть если ты боишься остаться в одиночестве, но в итоге твоих искрометных действий по выстраиванию отношений со всем миром с тобой никто не общается – это печальные последствия сверхценной идеи. А если ты чтобы иметь друга по играм сажаешь незнакомого человека в подвал на цепь без спроса – это уже другой раздел учебника.
Так вот, появление колумбайнера - это, безусловно, реальная угроза. А реакция на нее в мире сверхценности жизни и в здоровом мире – это и есть разница между проклинающими профессора Сыромятникова и самим профессором.
Поведение, основанное на сверхценной идее, что включает?
Ценность действия как такового. Ты не можешь бездействовать. Если ты не делаешь ничего – ты потворствуешь той самой смерти. Люди, которые с тобой не согласны – причем не в оценке существования угрозы, а в оценке предлагаемых тобою стратегий – всегда враги. Потому что даже их мысли или слова несут в себе угрозу для твоего "самого главного".
Двух мнений ведь быть не может!
Надо не просто действовать, а "вкладываться" в то что ты делаешь эмоционально и напоказ. Аффект и сверхценная идея – всегда идут рука об руку. И это понятно – реализуя свою сверхценность – ты всегда благовествуешь, говоришь о самом главном. О том, важнее чего не существует. И ведешь себя соответственно. В анализе – и самоанализе (мы помним, что наш пациент не с глузду в край съехал, а только чуть чуть звезданулся по поводу вызовов внешнего мира, поэтому рефлексия ему не чужда) его действия исполнены ОГРОМНОГО СМЫСЛА, проникнуты НАСТОЯЩИМ ПОНИМАНИЕМ ситуации.
В смысле социальной психологии мы все это видели на ковидной истории. От действий каждой особи популяции зависит буквально все, само выживание популяции. Каждое действие особи было исполнено глубочайшего смысла – сидим ли мы дома, носим ли маску, обливаемся ли низкокачественными спиртами – мы совершаем беспрецедентный подвиг во имя всего человечества, реально меняем мир. Даже бездействие объявлялось подвигом. (Удержусь от продолжения интерпретации в такого рода терминах нарратива продвижения вакцинации вплоть до детей и младенцев). Те, кто был не просто не согласен, а недостаточно восторжен в подвигах своих объявлялись врагами и "убийцами". И так далее и тому подобное. Перечислять можно долго.
Меня всегда интересовало, как травма пандемии и вот этого навязанного аффективного по сути бреда обернется в других острых ситуациях. К сожалению, ждать иллюстраций приходится недолго.
Само возникновение спора вокруг ответственного и рационального поведения мудрого взрослого человека, который запер себя и окружающих за железной дверью от угрозы и продолжил делать что должен (а не позволил всем впасть в панику, каждую для каждого уникальную) – хорошая иллюстрация того, что предстоит нам пережить еще очень и очень многое. А истеричный активизм вокруг того, кто правильно или неправильно спасает жизни, унесет этих жизней порядком.
! Орфография и стилистика автора сохранены
