На семьдесят девятый день войны стало известно, что попытка переправы российской армии через Северский Донец, с целью прорваться навстречу своим войскам в Попасной, и, тем самым, завершить т.н. "малое окружение", в очередной раз провалилась. ВСУ уничтожили очень много российской техники и, увы, солдат...
Да, да. Что поделать... Мне жалко всех на этой войне. И украинцев и русских. Мне не жалко только Путина и его окружение. Они должны были быть там, под обстрелом на переправе. И разлететься на клочки от меткого попадания артиллерийского снаряда...
И сразу бы все закончилось. Мигом. Вот тебе и финал дискуссии о роли личности в истории. Уж и не знаю как эту войну впишут в школьные учебники... Наверное, в разных странах - по разному. В Украине - одним образом. В Америке - другим. В России - третьим. Конечно, если к тому времени от России что-то останется...
Кстати, об этой самой "личности". У меня нет желания (в отличие от Макрона и Шольца) копаться в черепной коробке Путина и искать там логику и здравый смысл. И уж тем более - человечность и сострадание. Если они там и были когда-то, то они уже давно ее покинули. Путин и его окружение живет в каком-то своем мире и я даже не берусь его описать.
Путин долгое время купался в лучах славы и обожания. Его любили россияне, любила Европа, ему рукоплескала Америка. Я помню, когда в 2003 году мы проводили избирательную кампанию СПС, то было четко видно: стоило нашим лидерам покритиковать Путина - как рейтинг СПС шел вниз, а как похвалишь, то - вверх. Тогда социология была еще честной...
И это обожание не прошло для него даром. Он подсел на него как на наркотик. И если внутри России он действовал про известному принципу избалованного ребенка из "Красной шапочки": "Тебя излупят плетками, и ты залюбишь меня как миленькая!", то остальное человечество он захотел покорить своей могучей харизмой.
Ему так долго рассказывали, что она у него есть, что он приняв это за аксиому (а попробуй не принять, если тебе из года в год об этом все кругом говорят), начал свои чудачества. Кончилось все вот этой войной. Грязной. Страшной. Кровавой и бессмысленной.
В какой-то момент, одурманенный кажущимися экономическими успехами и приписав их себе (а попробуй не приписать, если тебе из года в год об этом все кругом говорят), он потерял интерес к внутрироссийской повестке. Он решил, что Россия маловата для его гения. Что он родился для чего-то большего...
А поверив в это (а попробуй не поверь, если тебе из года в год об этом все кругом говорят) он, как Чапаев, решил командовать "в мировом масштабе". Он полез ко всем на свете со своими сверхценными идеями и предсказуемо был послан нах.
Обожание прошло. Мальчик остался один в детской, среди надоевших игрушек. А взрослые ушли в гостиную и в кабинет обсуждать свои скучные взрослые дела. А ему эти дела неинтересны, он их решает одной левой, раз и все...
Мальчик ужасно обиделся на взрослых. Мальчик так любил, когда его ставили на табурет и он читал стишок или отгадывал столицы. А все ему хлопали и давали конфеты...
И тогда мальчик поджег дом.
Такое бывает. Это все описано в книжках по детской психиатрии. И все там ясно и понятно. И как лечить, и какова дозировка препаратов и т.д. Одно только непонятно: как так случилось, что эта болезнь настигла мальчика в 70 лет?
Впрочем, инфантилизм - это тоже болезнь. И она тоже лечиться. Знаете, в чем главный признак инфантилизма? Правильно: это когда больной не отдает себе отчет в последствиях своих поступков. Когда его горизонт планирования - полдня. А дальше он даже не заглядывает.
Я (как и вы) тоже встречал таких мальчиков. И знаете, о чем я всегда в таких случаях думал? (Сейчас вы меня осудите и скажите, что я жестокий и что так непедагогично. Что современные методы воспитания это категорически запрещают).
Но я скажу как есть: я думал о широком отцовском ремне, который доставал мой отец, когда я начинал дурить. Не знаю как вы, а мне вдруг сразу все становилось ясным и понятным. И то, что обычный человек постигает годами, я постигал буквально за пять минут. У моего отца не было времени. Он очень много работал.
Он был из крестьян и не читал книжек по детской психологии. Он воспитывал меня так, как воспитывали его. И вот теперь Путина (а он ведь тоже крестьянский сын) надо просто хорошенько выпороть. Чтобы жопа горела.
Он (как и любой крестьянский сын) другого языка не понимает. Когда с ним начинают заниматься уговорами - он думает что с ним шутят. И что раз с ним продолжают разговаривать, значит он часть этого сообщества, и что все демарши и протесты - это так, шутейно, понарошку. Ведь не дерут? Значит не так уж сильно он провинился.
Объяснить эту простую истину Макрону или Шольцу - невозможно. Они выросли в другой культуре, в другой ментальности, на других образцах. Поэтому они все пристают к Путину с разговорами и считают, что на переговорах с ним можно о чем-то договориться.
Впрочем, и я считаю, что можно. Но только сначала его надо побить. Если маленькая проблема, то набить ему морду. Если побольше - то сломать руку. А если серьезная и важная - то переломить позвоночник.
И вот тогда, в кресле-каталке, он станет изумительным визави на переговорах. Конструктивным, понятливым, не будет заниматься демагогией и наводить тень на плетень.
А всего лишь потому, что с ним поговорили на понятном ему языке. А не на языке Макрона и Шольца. Которых он одного считает конченым пидором, а другого - трусом и агентом штази. А себя, разумеется, Д’Артаньяном. Такова его картина мира. Глупо пытаться ее переделать в таком возрасте.
В этих обстоятельствах, Д’Артаньян с переломанным позвоночником - это единственный вариант заставить его перестать дурить и начать нормальный разговор об уходе с политической сцены. Да, да. Я не вижу сценария, когда он остается править Россией еще на долгие годы. В этом сценарии человечество не доживет до его естественной смерти: болезнь будет прогрессировать и он уничтожит человеческую цивилизацию.
Господь так распорядился, что трудная, но почетная обязанность сломать Путину хребет выпала Украине. И наш долг помочь ей с ней справится.
Потому, что наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами.
Слава Украине!
! Орфография и стилистика автора сохранены
