Снятие в Киеве памятной доски Михаилу Булгакову - признак трансформации украинского подхода к великим землякам. С 1990-х годов в этот пантеон включались киевляне, которые имели признание либо на Западе (Сикорский), либо в российской либеральной субкультуре (Булгаков), даже при несовместимости с идеей украинского независимого государства.
Сыновья киевских русских профессоров, и Булгаков, и Сикорский, были представителями такого культурно-политического феномена как "Русский Киев", включавшего в себя сторонников единой и неделимой России, непримиримых к украинской национальной идее (русская национальная идея вообще была более активной на окраинах империи, где выходила из зоны комфорта и сталкивалась с другими национальными идеями). В качестве дополнительного паллиатива предлагался малороссийский проект – сугубо культурный, в виде восприятия малороссийской культуры как части русской. Герои – Искра и Кочубей, но не Мазепа, Гоголь, но не Шевченко. "Русский Киев" был одной из главных основ Всероссийского национального союза – политической опоры Столыпина, которому "Русский Киев" успел поставить памятник, снесенный в марте 1917-го, задолго до прихода к власти большевиков.
К борьбе большевиков и Центральной Рады "Русский Киев" относился по принципу "чума на оба ваших дома". Нехотя принял гетмана Скоропадского, как лучший вариант из худших – но тут же избрал киевским митрополитом Антония (Храповицкого), пламенного защитника единой и неделимой России и русской идентичности. Критиковал любые попытки украинизации, видя в них опасные прецеденты уступок "мазепинству".
В последние недели гетманата Скоропадский на некоторое время метнулся за поддержкой к "Русскому Киеву", к генералу графу Келлеру и соратнику Столыпина Гербелю – но потенциал "Русского Киева" оказался невелик для того, чтобы противостоять украинскому крестьянскому движению. Это было видно еще на выборах в Учредительное собрание, когда в Киевской губернии русский правый список не получил ни одного мандата, набрав лишь 3,24% голосов (48,7 тысяч человек) – для сравнения, за украинских социалистов проголосовали более миллиона избирателей.
Политически "Русский Киев" закончился в 1919 году, когда большевики арестовали по старым спискам и расстреляли членов Национального союза, не успевших или не захотевших уйти с белыми. Но его символический реванш начался в России с булгаковской пьесой (а через много лет и фильмом) "Дни Турбиных", где любой вариант украинской государственности отвергался как опереточный (гетманат) или вообще враждебный государственной идее (Украинская народная республика). А в 90-е годы идеи "Русского Киева" вернулись в Россию с книгой Николая Ульянова "Происхождение украинского сепаратизма" - русский эмигрант второй волны в Америке, преподаватель в Йеле, никогда не живший в Киеве, он стал идейным наследником "Русского Киева", причем более жестким по отношению к "малороссийству", тесно связанному с наследием казачества. В условиях дискредитации коммунистической идеологии Булгаков сохранил для образованных россиян свою актуальность, а Ульянов – приобрел ее.
В то же время для украинского образованного общества Булгаков был важен не только как "выдающийся земляк", но и как "переходник" в отношениях с российской интеллигенцией, и как культовый автор советского времени, официально не запрещенный, но ставший одной из ключевых фигур неофициальной культуры ("Мастера и Маргариту" читали и в Москве, и в Киеве). Теперь все это ушло в прошлое. Сикорский же в украинском пантеоне останется – он публично не высказывался на украинскую тему и работал в Америке, что для современной Украины является плюсом (если, конечно, речь не идет об Ульянове и его сторонниках).
! Орфография и стилистика автора сохранены
