Вчерашнее заявление Пескова о том, что в России выборы - это не демократия, а чистой воды бюрократическая процедура (правда, потом Песков долго и путано объяснял, что его не так интерпретировали и не то поняли) абсолютно ничем не отличается от ранее звучавших чиновничьих заявлений вроде "Государство вас рожать не просило".
Эта каста окончательно и уже давно утратила любые берега и вполне справедливо полагает, что она неприкосновенна, неподконтрольна и неподотчётна. А потому может позволить себе публичные высказывания, которые в их внутреннем кругу давно норма. Собственно, они уже не очень понимают, где на самом деле норма, а где стоит помолчать.
Ничего, кстати, особенного Песков не сказал. В девяностые годы в России сложилась классическая буржуазно-демократическая республика, в которой существует принцип "Вы голосуете - мы правим". Правящая каста не едина, она существует во внутренней борьбе и поэтому согласна с тем, что фиксирование текущей конфигурации и текущего баланса происходит через выборные процедуры. Поэтому выборы - это манипулируемый процесс (безусловно), однако их результаты не оспариваются и принимаются всеми правящими группами.
С приходом к власти конгломерата региональных оргпреступных сообществ, срощенных с силовиками, в начале нулевых принцип сменяемости был признан не просто ошибочным, а даже опасным, так как был взят курс на строительство персоналистской деспотии пирамидального типа. Как в любом персоналистском режиме, он стал критически зависеть от конкретной фигуры на вершине власти. В связи с тем, что в России очень быстро сложилась неразделимая система "власть-собственность", утрата даже на один избирательный цикл власти стала означать масштабный передел собственности каждый раз, когда меняется состав власти. В рамках деспотии все правящие группировки были вынуждены согласиться с отказом от предыдущей системы формирования власти, так как находиться в состоянии перманентного передела собственности - удовольствие так себе.
Поэтому и в нулевые, и в десятые годы избирательная система России постоянно "улучшалась" и реформировалась. Отсекались все формальные преграды на пути полного выхолащивания любой конкуренции, а сам факт сбоя в этой системе начал рассматриваться в качестве абсолютно нетерпимого и чрезвычайного события. История с Фургалом - полностью системным человеком, но получившим власть благодаря такому сбою - более чем показательна. Свирепость, с которой расправились со "своим" - это не расправа над конкретным человеком (в конце концов, в реалиях сегодняшней России его могли просто и без затей убить). Здесь решалась задача демонстрации полной недопустимости использовать сбои в системе для любого, кто будет участвовать в этом цирке. Урок получили все - и избирательные структуры, и "кандидаты", и правоохранители, и суды.
В этом смысле Песков абсолютно прав. В России выборы - сугубо бюрократическая процедура, которая формируется в одном-единственном центре - администрации президента. Именно она формирует списки, расписывает проценты и показатели, а дело всей исполнительной вертикали - вписаться в спущенные указания.
Фактически это означает, что ключевой принцип, по которому источником власти является народ - полностью упразднен. Единственный источник власти - бюрократическая структура администрации президента и более никто. Поэтому и столь зверские репрессии в случае даже попытки пересмотреть эту ситуацию.
Последний приговор Навальному, которому был вменен преступный умысел захвата власти путем участия в выборах нелеп для любой другой страны, но не для России. Выборы не решают и не могут решать ничего. Более того - преступным является даже предположение, что с их помощью можно прийти к власти.
Базовой проблемой остается всё та же самая - характер созданной системы "власть-собственность". Разрушив ее, можно начать возвращение к прежней системе формирования власти. Если она останется в неприкосновенности, то совершенно неважно, кто будет находиться на вершине пирамиды. Сама она будет выглядеть точно так же и пресекать любые попытки изменить характер всей системы власти и управления.
! Орфография и стилистика автора сохранены
