Протесты польских фермеров против украинской продукции продолжаются и даже усиливаются.
Любопытно, пожалуй, здесь вот что.
Примерно в середине нулевых годов американские газовые компании вступили в жесткую конкуренцию с импортным газом, причем в условиях запуска двух очень амбициозных проектов: катарского проекта и проекта российского на поставку СПГ со Штокмановского месторождения, под которое тогдашнее недоразумение на посту руководителя России просто и без каких-то проблем отдал половину спорной акватории Баренцева моря, вокруг которой почти 90 лет шел территориальный спор (и мог бы идти еще столько же). Вместо следствия по обвинению в государственной измене зиц-президент продолжил свою карьеру и далее. Оба проекта: и катарский, и Штокман были ориентированы на экспансию на американский рынок.
Перспективы у американских газовиков были неблестящими, скажем прямо. Российский начальник по газу презрительно цедил через губу разные нехорошие слова в адрес неудачников и расписывал будущую капитализацию Газпрома, прогнозируя её в триллион долларов за счет экспансии на американский рынок, а также удвоения поставок трубопроводного газа в Европу.
Тем не менее уже в 2012 году CIB Sberbank опубликовал весьма примечательный доклад на тему сланцевого газа и перспектив СПГ-технологии, где русским по белому сообщил: американцы сумели буквально за пять-семь лет ударными темпами пройти целый технологический цикл, используя интегральные схемы, включающие внутри- и меж-отраслевые схемы балансов, а также существенно подтянуть технологические решения. В общем, американский рынок к началу десятых годов оказался закрыт для любого "чужого" газа просто в силу его перенасыщенности "своим" собственым. Соответственно, лопнул Штокмановский проект, а Катар был вынужден перенаправлять свои потоки в Юго-Восточную Азию и жестко демпинговать, конкурируя с австралийским газом. С учетом того, что бизнес-проект Катара был построен на кредитах и не предусматривал такой низкой маржи, несколько лет Катар был на грани банкротства. В общем, всё это крайне интересно, но при чем тут польские фермеры?
При том, что польское сельское хозяйство не отвечает современным высоким аграрным технологиям, оно способно существовать только в условиях поддержки правительства. Как, впрочем, и более половины европейского аграрного сектора. Высокотехнологичные аграрные предприятия в Европе есть, и они постепенно "отъедают" рынок у менее развитых конкурентов. Понятно, что ситуация выглядит просто - либо развивайся, либо уходи с рынка. Но как всегда, развиваться не хочется, да и затратное это мероприятие.
Система, накопив количественные изменения, выражающиеся во все более растущей доле высокотехологичных аграрных предприятий, подошла к неустойчивому состоянию, которое как всегда, характеризуется срывом в катастрофический сюжет при появлении даже незначительного дестабилизирующего фактора. Этим фактором стали поставки украинского зерна.
Кстати, "незначительным" его назвать сложно - он достаточно большой по объемам, что и привело к резкому обострению кризиса отрасли в Европе. Почему этот фактор возник, понятно - в ходе конфликта балансы экспортных поставок украинского зерна существенно изменились, при этом украинским производителям приходится демпинговать.
Будь европейское сельское хозяйство "здоровым", оно бы вполне справилось с украинским зерном, не особо и заметив его. Так же, как американские газовые компании задавили конкурентов еще на подходах, оставив свой рынок только для себя. Но европейская аграрная отрасль очень сильно нездорова, и чем более больна страна, тем жестче в ней сейчас фермерские протесты. В Польше в том числе.
Проблема не в украинском зерне - оно здесь только повод. Проблема в том, что поляки уже проиграли технологическое развитие, они отстают от современных технологий, но решение видят в консервации сложившегося положения, которую можно достичь только одним способом - жесткой поддержкой властей. И новыми субсидиями. Это позволит законсервировать отставание, но при этом лишь усугубит его. И еще лет через пять-семь польский аграрный сектор войдет в хронический и неразрешимый кризис, которым нужно было заниматься еще лет пять-десять назад. Даже сейчас опоздание слишком велико, а к концу двадцатых годов оно станет вообще фатальным.
Но, как обычно, виноват будет кто-то другой.
! Орфография и стилистика автора сохранены
