В последние годы своей жизни Пушкин несколько раз решал заняться журналистикой — он хотел получить возможность печататься самому и публиковать труды близких ему по духу литераторов, и к тому же надеялся заработать денег, что для него было, увы, немаловажно.
Еще в 1831 году он пытался получить разрешение на издание газеты, но затем этот план заглох, а вот в 1836 году началось издание журнала "Современник", которому была суждена долгая и бурная жизнь. Пушкинские надежды, связанные с "Современником", увы, не оправдались. Денег он ему не принес, большой популярности у журнала не было. После смерти Пушкина разные писатели и журналисты всеми силами старались поддержать угасавшее издание. Они даже смогли в 40-е годы сделать его не ежеквартальным, как было изначально, а ежемесячным, но дела все равно не клеились.
А в 1846 году "Современник" приобрели Некрасов и Панаев — и тут-то началось! "Современник" превратился в одно из крупнейших и наиболее популярных изданий 50-60-х годов — здесь печатались Тургенев и Салтыков-Щедрин, здесь появилось "Детство" Толстого.
Надо сказать, что "Современник" постепенно все больше радикализировался — в конце 50-х главные роли здесь начинают играть Чернышевский и Добролюбов, всеми силами протаскивавшие через цензуру свои пылкие статьи. Даже многих либералов революционный задор "Современника" немного пугал, но власти терпели. Даже написанный уже арестованным Чернышевским в крепости роман "Что делать", который станет Библией нескольких поколений революционеров, и тот был разрешен к публикации в журнале.
А потом "Современник" закрыли.
4 апреля 1866 году революционер Дмитрий Каракозов выстрелил в царя Александра II, прогуливавшегося в Летнем саду. Царь чудом спасся. Каракозова казнили. А при чем же здесь "Современник"? Да в общем-то не при чем…
Вот только при обыске у Каракозова нашли номера журнала. Там не было призывов к покушению на царя, не было каких-то публикаций, принципиально отличавшихся от тех, которые появлялись в "Современнике" раньше. Но его читал террорист — и этого было достаточно. 28 мая 1866 году журнал "Современник" — выдающееся явление в русской культуре — был закрыт.
После покушения Каракозова внутренняя политика Российского государства вообще стала жестче, а это, в свою очередь, подтолкнуло многих представителей молодого поколения к более радикальным действиям против власти, а власть, конечно же, отвечала на них еще жестче, а революционеры не хотели сдаваться…
И вот уже через двенадцать-тринадцать лет после покушения Каракозова — которое в тот момент казалось чем-то совершенно из ряда вон выходящим — террор стал чуть ли не чем-то обыденным, и царь оказался практически пленником в Зимнем дворце, и завершилось все ужасающей трагедией 1881 года, когда Александр II, царь-освободитель, отменивший крепостную зависимость, рекрутские наборы, создавший в России свободный суд и местное самоуправление — погиб от бомбы, брошенной теми, кто не хотел простить ему преследования, аресты и обнищание народа.
Я не буду говорить, что все это произошло из-за того, что закрыли журнал "Современник" или из-за того, что Каракозов стрелял в царя. Но… "Не было гвоздя, подкова пропала…" Это было одно из звеньев — довольно важное — которые сложились в страшную цепь событий, репрессий, нападений, которая в конце концов разрушила российскую жизнь. Мы что, по-прежнему хотим выковывать такие же звенья?
Наступление на свободу слова очень часто кажется властям разумным и практичным действием — ну действительно, что они там пишут такое? К чему призывают? О чем болтают?
Светлана Прокопьева ни к чему не призывала. Она сформулировала мысль, которая, в общем-то, напрашивалась, о том, что наступление государства на права и свободы людей подталкивает униженных и оскорбленных к жестоким действиям, а иногда и к терроризму. Она не оправдывала терроризм и не призывала к терактам, она писала о том, что видела и что ее и ее читателей волновало.
Теперь спецслужбы сводят с ней счеты. Не террористов ловят, и не делают так, чтобы не было ситуации, в которой государство доводит людей до отчаяния и порождает взрывы бомб и самосожжения, а сводят счеты с журналисткой, с прессой, со свободой слова, — а значит, и со всеми нами.
Потому что мы все полетим в бездну, к которой нас каждый день приближает, подталкивает каждый новый процесс, каждый новый несправедливый приговор, каждое новое наступление на свободу слова. Потому что если граждане не имеют права писать то, что они думают, о своем государстве, то государство получает право делать с ними все, что захочет. Суд приговорил Светлану Прокопьеву ВСЕГО ЛИШЬ к штрафу в 500 тысяч, когда должен был полностью оправдать и начать дело о клевете против тех, кто ее обвинил. И мы уже дошли до того, что радуемся этому приговору, потому что невиновную не посадили.
Извините, что напоминаю такие банальные вещи, — они, к сожалению, не только банальны, но и актуальны.
! Орфография и стилистика автора сохранены
