ФОМ опубликовал сегодня данные, согласно которым "решение [Путина] о проведении военной операции" считают правильным 68% (опрос от 6 марта) . Кроме того, опрос ФОМ показывает, что доверие к Путину выросло за последние недели с 60% (20 февраля) до 75%. Кажется, картина ясна: абсолютное большинство россиян поддерживают войну и принявшего решение о ее начале президента.
Впрочем, в том же опросе выясняется, что 20 февраля считали, что правительство работает скорее плохо 45%, а скорее хорошо – 37%, а вот 6 марта считали, что правительство работает скорее плохо только 27%, а скорее хорошо – 56%. Стоп, а правительство-то что хорошего сделало за эти 2 недели, кроме того, что отменило хождение доллара, заморозило валютные вклады, а недельная инфляция 2.2% стала самой высокой с 1998 г.? Почему число одобряющих правительство выросло в полтора раза, а не одобряющих уменьшилось почти вдвое?
Но и это еще не все. Из того же опроса следует, что за неделю с 28 февраля по 6 марта число людей, считающих, что цены на продовольственные товары выросли, уменьшилось примерно на 10 процентных пунктов. То есть тогда считали, что цены выросли примерно 40% с небольшим, а теперь – чуть более 30%. Положим, цены на продовольственные товары выросли не так резко, как на непродовольственные, но они выросли. Однако с конца прошлого года число людей, считающих, что цены выросли, держалось на стабильном уровне (чуть выше 40%), а тут за одну неделю (когда цены росли) резко сократилось. Почему?
Это не подтасовка. При подтасовке логично было бы написать более правдоподобное: цены растут, а народ партию и правительство все равно поддерживает. Наблюдаемую же в опросе алогичность можно объяснить двумя способами. Первая модель. Люди стали в погоне за новостями о войне больше смотреть телевизор. А там рассказывают, что все хорошо и цены не растут. В результате, общий уровень лояльности, т.е. индоктринированности населения растет. Вероятно, этот эффект имеет место.
Однако существует и другая объяснительная модель. Важнейшим параметром любого опроса является response rate – показатель того, какая часть респондентов согласилась отвечать на вопросы социологов. Ну, стандартная ситуация: отвечают около 30%. В обычной ситуации, в демократической стране отказы в основном связаны с нежеланием тратить время и недоверием к публичной сфере в целом. Однако в авторитарной стране, где оппозиционное мнение находится под давлением, отказы могут оказаться политически мотивированными. Отказаться от опроса ничего не стоит, и если тебе дискомфортно демонстрировать свою нелояльность, то ты так и делаешь.
Итак, 20 февраля 30 человек из 100 согласились ответить полстерам. 18 сказали, что поддерживают Путина, 12 – что нет. Социологи отрапортовали: Путина поддерживают 60% россиян. Теперь начинается война: независимые СМИ закрывают, фейки об армии (по факту – неподдержка войны) тянут на 15 лет тюрьмы, телек транслирует картинки повсеместной военной Zомби-истерии "наши мальчики-миротворцы под огнем противника". Вот все это и называется – климат мнений. Одно дело если ты должны выбрать, нравится тебе синеньки цветок или красненький. Другое – когда ты должен выбрать ту или иную сторону в атмосфере истерики, угроз и улюлюканья.
Представим, что из тех 12, которые не поддерживали Путина, но приняли участие в первом опросе, шестеро теперь (в результате изменения климата мнений) отказались отвечать. Теперь у нас 24 человека, из которых 18 по-прежнему поддерживают Путина, а не поддерживают 6. И в процентном отношении получается, что поддерживают Путина теперь 75%, а не поддерживают 25%. Как и получилось у ФОМа. Но изменилась, на самом деле, не поддержка, а цена неподдержки.
Цель пропаганды в такой ситуации, и в особенности той ее части, которая раскручивает Zомби-истерию, не переубедить людей, а принудить их замолчать, не высказывать свое мнение, и тогда, как в старой советской комедии, "брюки превращаются в элегантные шорты".
Если же говорить о том, что на самом деле люди думают о войне, то скорее всего на сегодня самым точным будет ответ: они не знают, что они о ней думают. Массовое общественное мнение находится в состоянии сильнейшего стресса, шока. Обрушившееся на него новости повергают его в ступор. С одной стороны, это рассказы про то, что Россия ведет освободительную операцию "принуждения к миру" и что наше точное оружие поражает исключительно военную инфраструктуру. С другой, Zомби-истерия, адские кары за непонятно что, полицейщина, увольнения несогласных. С третьей стороны, какие-то невиданные санкции, и вообще непонятно, какая теперь будет жизнь. И, наконец, с четвертой: "как же так, украинцы же наши братья?", "опять гробы будут приходить?", "как можно бомбить Харьков?" и так далее.
Российское общественное мнение сейчас – это поле войны, как и вся Украина. И так же, как и там, никто в точности не знает, чем и когда эта война кончится.
! Орфография и стилистика автора сохранены
