Эта история очень неприятная, писать об этом мне очень трудно, но я убеждена, что молчать о ней нельзя. У меня просто нет выбора.
Еще до того, как ярмарка non/fiction 2020 года из-за пандемии перенеслась с декабря на март, в ее программе была утверждена презентация романа Киры Ярмыш "Невероятные происшествия в камере №3". Она должна была пройти в Амфитеатре, самой большой площадке Гостиного двора.
Примерно месяц назад мы подтвердили ярмарке нашу программу и получили ответ, что презентация Ярмыш перенесена из Амфитеатра в маленький Авторский зал. А еще через несколько дней мне стало известно, что руководство ярмарки (не экспертный совет, что важно – я убедилась, что это было сделано через голову экспертного совета) негласно попросило руководство издательской группы Эксмо-АСТ, частью которого является Corpus, вообще убрать презентацию из программы.
Я отказалась и сказала, что если ярмарка считает для себя невозможным участие Киры Ярмыш в программе, пусть напишет нам официальное письмо с объяснением причин такого решения. Разумеется, никакого письма мы не получили.
Аргумент вечный: мы должны сохранить ярмарку любой ценой, а выступление на ней оппозиционеров, да еще пресс-секретаря Алексея Навального, ставит существование ярмарки, важной культурной институции, под угрозу. Я же убеждена, что подобные компромиссы, то есть, называя вещи своими именами – цензура, и есть главная опасность для любой культурной институции. Книжная ярмарка non/fiction, как мы хорошо помним, создавалась на принципах гуманизма, интеллектуальной честности и независимости – в том числе и от государства. То, что происходит сегодня, находится в прямом противоречии с ее прежним манифестом.
Но есть и еще одно соображение, которое кажется мне самым важным в нашей сегодняшней жизни. Речь ведь идет о человеческих жизнях и судьбах. Судьбах людей, незаконно обвиненных в том, чего они не совершали.
Кира Ярмыш, как и еще девять фигурантов грубо состряпанного "санитарного дела", лишена возможности выходить из дома, ей запрещено любое общение, кроме встреч с адвокатами, она не может сама писать и получать письма, пользоваться интернетом и телефоном. Она поражена в правах, в главном праве человека – праве на свободу. А свобода – это именно то, что и должна отстаивать культура. Книжное сообщество, которое по определению должно стоять на позициях гуманизма, уж тем более должно защищать писателя и отстаивать его право на свободу слова. А что делаем мы как цех? Мы молчим и судорожно ищем основания для своего молчания и соглашательства. Потому что нам говорят – "Неужели вы готовы потерять лучшую ярмарку в стране? Вы погубить ее хотите? Мы же вне политики, мы культура, а культура вне политики, разве вы не знаете?"
Нет, культура не может быть вне политики, это ложный выбор – или политика, или культура. И чем охотнее мы будем идти на подобные компромиссы, тем вернее погубим то, что и составляет смысл и суть культуры. И погубим всеми нами любимую ярмарку, которая при нашем участии, а вернее при нашем молчании, неминуемо превратится в еще один книжный супермаркет.
Мне очень горько это писать, горько, что эту готовность брать под козырек проявляют люди, которых я знаю очень давно, которых когда-то я считала своими добрыми знакомыми, даже друзьями, и которые уж точно умели различать добро и зло. Но сейчас они способствуют тому, что зла в нашей жизни становится все больше.
! Орфография и стилистика автора сохранены
