О том, что такое голодовка в тюрьме я знаю не понаслышке.
Это — крайнее во всех смыслах слова средство борьбы с беспределом системы.
Поэтому решение Алексея Навального начать голодовку вызвало у меня противоречивые чувства.
Никакой эксклюзивной информации о том, что происходит с Навальным на зоне, как с ним обращаются, каково его самочувствие и т.д. я не располагаю. Сужу, как и все, по сообщениям СМИ.
Понятно, что там не санаторий и все актуальные и потенциальные болячки в организме могут дать о себе знать.
И, конечно, качественного лечения тюремные врачи предоставить не могут (а часто и не хотят). Да что там качественного...
Но голодовка — такой "медикамент", который улучшению здоровья точно не способствует.
Знаю, пробовал.
Находясь в "Лефортово" я держал голодовку двенадцать дней.
Крайне неприятная штука: где-то на третий день во рту появляется непроходящая сухость, которую не снять водой (голодовку я держал "мокрую", "сухая" — вообще смертельный номер). На пятый-шестой день появляется слабость, все время лежишь, а встав, испытываешь головокружение. Через неделю во рту появляется противный ацетоновый привкус, дней через десять-двенадцать — признаки апатии. И это я еще был молодым и неправдоподобно здоровым человеком. Правда, остается фактор самой воды — какая она в тюрьмах по качеству и что там в примесях — можно только гадать.
Что дальше, за пределом двух недель — уже не знаю.
Голодовку пришлось прекратить, Во-первых, половина моих требований была выполнена (свидание с женой).
А во-вторых, на двенадцатый день в камеру пришел начальник "Лефортово" и официально предупредил, что с завтрашнего дня меня начнут кормить принудительно: сначала через ноздрю, а потом — еще хлеще.
Это все к тому, что когда я слышу, что какой-то сиделец голодает многими месяцами, а потом показывается перед журналистами в неплохой физической форме, в душе возникают смутные сомнения.
Длительная голодовка разрушает здоровье, очень длительная — прямая дорога на кладбище.
Надеюсь, что Алексей понимает, на какой опасный путь он встал.
Не знаю, будут ли выполнены его требования — хочется надеяться.
Не знаю, будет ли применена к нему процедура принудительного кормления — надеюсь, что нет.
Не знаю, насколько острой будет реакция общества (отдельно — в России, отдельно за рубежом — очень разные вещи).
В любом случае, я желаю Алексею с честью выйти из сложившегося положения и остаться живым и здоровым.
Ну и, наконец: может быть, у Навального и есть шанс выйти победителем из противостояния с пенитенциарной системой, но у рядового заключенного — точно нет.
Пробовать никому не советую.
! Орфография и стилистика автора сохранены
