Это просто слова —
пусть им даже три четверти века.
Про какие права?
Про какого ещё человека?
Этот список нелеп,
этот список, как символ, условен:
в зоне действия скреп
человек изначально виновен.
Наш российский экстрим
посильнее любых деклараций.
Мы уже не хотим —
да и вряд ли способны меняться.
Этот морок густой,
этот омут Колымских полотен,
надзиратель слепой
водит бельмами мимо болотин.
Здесь мытарят людей —
чтобы было другим неповадно,
петли ржавых дверей
здесь промазаны маслом лампадным.
Никому никаких
послаблений — пускай привыкают.
Это нас вместо них
электрическим током пытают.
Это мы через год
удивимся: "А что здесь такого?"
Нет, win-win не пройдёт —
мы заранее сдаться готовы.
Тут повсюду кордон,
тут работают лишь по отмашке —
и начальству поклон —
вообще за любую поблажку.
Вот, родительских прав
(и водительских!) нас не лишили —
чтоб, покорными став,
мы уже никуда не спешили.
Чтоб без лишних затей
подписали любые бумаги
и, рожая детей,
их вели бы за ручку в концлагерь.
Он достроен почти,
слава Богу, не зря мы старались —
а иначе, поди,
наши б дети без крыши остались.
Так что — ну её в пень,
декларацию вашу. Довольно!
Только тень на плетень
нам наводит и делает больно.
! Орфография и стилистика автора сохранены
