Краем глаза следил за великой битвой между представляющим новую этику изданием "Холод" и представляющим старую этику яблочником Александром Кобринским. Фабула, вкратце, такова: прогрессивное издание "Холод" написало лонгрид в духе времени: дескать, профессор Кобринский, в бытность преподавателем, трахал студенток. Галя, у нас отмена! Но отмены внезапно не случилось - случился иск о защите чести и достоинства. При этом герой, в общем-то, сам признался, что спал со студентками - у него это называется "ухаживания" и "отношения". Однако статья "Холода" примерно наполовину посвящена обвинениям в насилии, недобровольном БДСМ и тому подобного, и эта половина - целиком построена на анонимных свидетельствах. Сплошное "имя героини изменено". Вот именно это гневно отрицает отменяемый профессор.
Вопрос "ухаживаний" и "отношений" со студентками должен закрываться просто - увольнением с волчьим билетом. Но фигурант уже пару лет как уволился из вуза. Кобринский с его группой поддержки люди неприятные - они там на полном серьезе сравнивают происходящее с советскими репрессиями и пишут, что все это кампания против видного оппозиционера. Но с другой стороны еще неприятнее издание "Холод", убежденное, будто строить материал на анонимках - это не уровень помойного таблоида, а настоящая журналистика. И соответствующая публика, свято убежденная, что "патриархат рубят - щепки летят", а любые соображения due process, сомнения в пользу обвиняемого - уступки классовому врагу. Суд по всей видимости выглядел так: "Ответчик, доказать обвинения можете?", - "Эм, ой, нет, но ведь патриархат..." Итог немного предсказуем - Кобринский обогатился на 300 тыс. Говорит, отдаст деньги детям, а мог бы - в "Насилию.нет"
Доверия все это, конечно, не вызывает. К тому же у нас есть пример другого прогрессивного издания "Докса", которое тоже обвиняло одного преподавателя на основании анонимного свидетельства. Но там "жертва" после публикации заявила, что ее слова переврали.
А "журналисты" потом еще долго хлопали глазами в формате "а что такого, мы ведь ради правого дела".
Однако стоит помнить также, что правда и ложь в таких делах не есть нечто дискретное. Память штука не слишком надежная, особенно когда идет речь о делах 10-20-летней давности, сопряженными с переживанием сильных эмоций. В итоге мы имеем "полуправду", которую можно разбить правильными вопросами, а можно наоборот - усилить (поэтому в состязательном процессе допрашивать свидетелей могут обе стороны). Но здесь невозможно поднять источники и понять, как оно было, ведь "имя изменено по просьбе героини".
В итоге мы имеем набор обвинений, которые невозможно верифицировать. Соответственно, вопрос доверия из области рациональный попадает в область эмоциональную - в бой идет эмпатия. Вы либо сочувствуете "анонимным жертвам", либо "пострадавшему от травли". Так сам кейс Кобринского превращается в идеальный маркер для разделения на "своих" и "чужих", где каждый высказывается не потому, что взвесил факты, а для того, чтобы обозначить свою принадлежность к своему племени. Вы за новую этику или за старую? За бумеров или за зумеров? За фейсбук или за твиттер? Choose your fighter.
! Орфография и стилистика автора сохранены
