Оптимистичным ожиданьям исполниться не суждено — тускнеет золото молчанья и превращается в руно. Ещё не введены расстрелы и овцы целы все почти, но "Скотного двора" наделы покрыты клочьями шерсти. И по периметру — от входа до выхода — железный трос. "К чему стадам дары свободы?" — бестактный, в сущности, вопрос.
На днях скрепил печатью круглой суд резолюцию одну: нельзя ни "Яндексу", ни "Гуглу" мешать стране идти ко дну. Знак "Умного голосованья" стал достоянием овец... Причины этого — молчанье и очерствение сердец, и спящий разум, что рождает мерещащийся трубный глас — и страх, который побеждает, с животными сближая нас.
Баран на новые ворота с опаской смотрит и тоской: а если там, за поворотом, придётся потерять покой? А вдруг мы снова проиграем, "Марселиезы" не допев, и нам казаться будет раем сегодняшний овечий хлев? Вдруг за пределами загона наш оскудеет рацион? И моцион — что по закону положен — состоится ль он?..
Ужель придётся непременно крушить основы бытия? Да, есть запрос на перемены, но нет ни кадров, ни сырья. Отделаемся ж малой кровью, чтоб силос дальше получать. Как единицам поголовья нам нужно: слушаться, молчать, вверх не смотреть, глаза зажмурив в повиновеньи вековом (хоть там не волк в овечьей шкуре — а моль, рядящаяся львом).
В чреде различных ипостасей молчанье — не всегда пиzдец: оно и дар, и знак согласья, и путь развития овец. Болтун — находка для шпиона, молчун — скорей, наоборот (для планетарной обороны есть благородный жест — бойкот). Порой оправдано молчанье, как для спасения — враньё: овец ведут не на закланье, а лишь на стрижку и бритьё.
И в перспективе — пусть не сразу — они потребуют убрать из поиска "ум", "думать", "разум", а также слово "выбирать". Электорального сумбура чад будет начисто забыт — и вопль "Спасите Наши Шкуры" ничьих ушей не оскорбит. Благоразумны и лояльны, мы новой шерстью обрастём — в своём молчании повальном и в малодушии своём.
! Орфография и стилистика автора сохранены
