(1) "ПУТЕВОДНАЯ НИТЬ"
Американские коллеги в одном профессиональном сообществе отметили вчерашний твит российского МИДа: "США и их европейские союзники несут большую часть ответственности за кризис. Корень проблемы — расширение НАТО. См. статью Джона Дж. Миршаймера "Почему в украинском кризисе виноват Запад".
Эта знаменитая статья в Foreign Affairs 2014 г., действительно, довольно точно формулирует те логики и аргументы, которые сегодня можно услышать от околокремлевских экспертов и непосредственно из Кремля. Знаменитый специалист по международным отношениям и безопасности из Чикаго, Миршаймер пишет, что угроза приближения НАТО к России стала главной причиной кризиса 2014 г., который является лишь первой ласточкой будущего конфликта.
Правда, в специальной главке статьи (о чем почему-то не твитит российский МИД) Миршаймер объясняет, почему Россия НЕ СМОЖЕТ завоевать Украину. Он пишет, что это будет похоже на попытку “проглотить дикообраза”, что российская экономика слишком слаба для того, чтобы осуществить успешную оккупацию, особенно в условиях неизбежных санкций, а российская армия все еще слишком мало похожа на "современный Вермахт". Все это было написано те самые сакраментальные "восемь лет" назад.
Меня, правда, еще более поразила другая статья Миршаймера, на которую также указали коллеги: в 1993 г., подставившись под град упреков и насмешек американского мейнстрима, Миршаймер написал, что, принуждая Украину отказаться от ядерного оружия, американская администрация совершает крупнейшую ошибку, что именно ядерная Украина способна стать тем балансиром, который укрепит безопасность Европы, в то время как ее безъядерный статус "повышает риск войны, делая русских более дерзкими, украинцев более пугливыми, а американцев менее способными разрядить кризис между ними". Т.е. США все равно виноваты, но совсем другим образом.
Так или иначе, статьи Миршаймера довольно точно воспроизводят логику конфликта, а статья 2014 г. была, видимо, в Кремле зачитана до дыр, став своего рода "путеводной нитью" конфронтации. При этом бесконечно перечитывались те пассажи, которые "оправдывали" логику эскалации, а те аргументы, которые указывали на губительный финал, считались устранимыми. Тем более, что Шойгу рапортовал, что армия день ото дня все боле похожа на "современный Вермахт", а Силуанов с Набиуллиной – что экономика достойно выдерживает стресс-тесты. А что им было говорить, если ждали от них именно этих заверений?
Политики ненавидят признавать свои ошибки, это лишает их главного профессионального капитала – веры в их компетентность. Но при демократии их все же принуждают к этому общее мнение и оппоненты. При диктатуре они имеют возможность переложить издержки ошибки на граждан (подданных), заставив их платить более высокую цену за принятое решение, нежели те были готовы, но таким образом избежать видимого всем поражения.
Впрочем, очень важным для понимания нынешнего, совершенно катастрофического кризиса мне представляется обсудить, что не так в анализе Миршаймера, чего его оптика "наступательного реализма" не учитывает и не видит.
В статье 2014 г. Миршаймер подробно описал ту логика войны, в которую и погрузился с тех пор Кремль, подробно разбирает он действия американских администраций на разных этапах, но почти ничего не говорит собственно об Украине. Она присутствует в качестве футбольного мяча, за который борются команды. Это нормально в оптике специалистов по большой шахматной доске: они следят за тем, что происходит в небе, а не на почве. Но это ведет к существенным искажениям в описании и интерпретации событий.
Много пишет Миршаймер о втором Майдане, а об Оранжевой революции упоминает как о критическом моменте в ошибочной политике Запада по продвижению демократии в Украине, которая и подталкивала Москву к решительному ответу. Однако, в действительности, события 2004 г. выглядели несколько иначе. Москва сделала ставку на тогдашнего премьера Януковича, в Киев выдвинулись толпы российских политтехнологов, Путин приезжал, чтобы оказать ему поддержку, а кандидат оппозиции Виктор Ющенко был отравлен в ходе избирательной кампании, и его красивое молодое лицо было искажено струпьями и рытвинами.
Иными словами, вовсе не американцы своим вмешательством изменили ход выборов, а обе стороны делали ставку на своего кандидата, но российский кандидат проиграл. И не потому, что американское вмешательство было мощнее или искуснее. А потому что сильнее оказалась коалиция внутри Украины, которая стояла за этим кандидатом. И у этого были свои глубокие причины.
Причины эти коренятся в самом устройстве украинской политики. Там сложилась многополярная структура элит, где несколько "патрональных пирамид" конкурируют между собой при довольно хаотическом, но вполне пассионарном участии в этой конкуренции населения. Союз между одной из группировок и Москвой грозил превратить эту многополярную систему в однополярную, в единую жесткую иерархию (как это уже практически произошло к тому моменту в России: Ходорковский уже около года сидел в тюрьме). Стремление первого Майдана и широкого круга элит предотвратить приход к власти союза Януковича и Москвы и обеспечило Оранжевой революции победу.
Примерно то же самое случилось 8 лет спустя, когда президент Янукович, уже начавший наступление на конкурирующие с ним олигархические группы, уступая нажиму Путина, отказался подписывать соглашение об ассоциации с ЕС и согласился вступить в российский таможенный союз (что перекрывало перспективу европейской интеграции). О победе второго Майдана принято говорить: Украина подтвердила свою европейскую ориентацию. Но это, скорее всего, пропагандистское преувеличение.
Эти два эпизода, на самом деле, не только демонстрируют нам незамеченную Миршаймером – и вслед за ним Путиным – субъектность Украины, но и обнажают основной нерв этой субъектности: нежелание оказаться под "пятой Москвы". Это в свою очередь объясняет саму суть украинской незалежности и природу критической ошибки в кремлевском понимании Украины, которая всякий раз предопределяла поражение Кремля на украинском направлении, которое он – не допуская мысли о субъектности Украины и ее элиты – приписывал "проискам Запада".
Центральный парадокс украинской независимости и сам феномен украинской государственности, как мне представляется (я совсем не специалист по Украине), состоит в том, что с традиционной (в частности, московской) точки зрения ось украинской идентичности выглядит как буква U, в то время как в реальности она скорее напоминает шляпу Гаусса или перевернутое U.
Иными словами, в Кремле считали, что Украина располагается между двумя полюсами – (условно) львовско-западенской идентичности и харьковско-русской. И ожидали, и провоцировали раскол Украины по некоторой линии между ними. В то время как в действительности, большинство граждан Украины не принадлежат ни к одному, ни к другому полюсу, но находятся в пространстве многовариантной промежуточной этно-культурной идентичности между ними. Промежуточным, впрочем, она выглядит лишь из Москвы или с позиций радикального украинофильства.
Таким образом, то место, в котором Кремль стремился разорвать Украину, считая его самым "тонким", является как раз самым "толстым". И важнейшей скрепляющей этот "центр" идеей является идея "не быть под Москвой". И это не анти-русскость, потому что носители этой идентичности являются полурусскими, и не украинский национализм, как его пытается представить Кремль (по той же самой причине). Центральной политической идеей этой парадоксальной идентичности является неприятие взгляда на нее как на "недорусскость" - именно того взгляда, который и является основным посылом Москвы в отношении этой "промежуточной" (с ее точки зрения) идентичности.
Предложенный взгляд объясняет, как мне кажется, два удивительных феномена современной истории. Во-первых, то парадоксальное обстоятельство, что именно Украина стала гробовщиком Советского Союза. Именно украинский референдум 1 декабря 1991 г., а вовсе не Беловежские соглашения сделал бессмысленным укороченное до 9 республик новое Союзное государство (90% принявших участие в референдуме высказались за "создание самостоятельного украинского государства"). Так согласно и величественно Украина уплыла, именно чтобы не быть больше "малой" и недо-Россией
Второй феномен состоит в том, что несмотря на эту кажущуюся разорванность между Западом и Востоком, Украина прошла транзит к постсоветскости на удивление бесконфликтно и до 2014 г. не знала вооруженных столкновений на своей территории, в отличие от стран с похожим треком транзита – Грузии, Молдовы и России, воевавших со своими окраинами. Предложенная модель "гауссовой шляпы" также объясняет его: вопреки расхожему представлению, в этой конструкции очень мощный и в то ж время пластичный центр благодаря множественности промежуточных идентичностей. Даже Крым никогда не сражался за свою независимость, потому что не чувствовал настоящей угрозы в этом плюрализме оттенков "украинскости". Впрочем, не действует или очень мало действует для Крыма и ключевое политическое кредо украинской идентичности – желание "не быть под Москвой".
Все это не объясняет, почему Кремль напал на Украину. Этот поступок для современного мира является настолько неконвенциональным, что требует дополнительных интерпретаций. Но объясняет две важные вещи.
Во-первых, что представление об Украине как о футбольном поле столкновения России и Запада является преимущественно поверхностным и фиктивным. Война идет между Москвой и Украиной и есть то, за что идет эта война, - за украинскую государственность.
Во-вторых, - и в этом особенно важно отдавать себе отчет именно сейчас, когда российские войска приготовились штурмовать украинские города, - Россия не достигнет и не может достичь ни одной из тех целей, которые декларируются как цели этой войны.
1) Россия не сможет оккупировать Украину и поддерживать на этой территории оккупационный режим или оккупационное про-московское правительство. Потому что вопреки принятым в Москве взглядам у украинской государственности есть мощная база.
2) Россия в результате этой попытки не укрепит, а серьезно ослабит свою безопасность на всех направлениях.
3) Результатом этой попытки станет экономическая катастрофа, за которой, вероятно, последует и катастрофа политическая.
4) Наконец, России грозит катастрофа моральная, потому что ценой этой попытки, основанной на совершенно ложных предположениях, будут десятки тысяч человеческих жизней.
! Орфография и стилистика автора сохранены
