Посещение Путиным лишь впервые за двадцать лет школы в Беслане и его нежелание ехать в околофронтовые районы Курской области вызвали в оппозиционной среде много разговоров о его трусости, потерянности и в целом неготовности проявлять лидерские качества в тяжелые моменты. Мне представляется, что такая трактовка поведения Путина (как в этот раз, так и на протяжении многих лет) неверна.
Культ личности Путина, практикуемый в России давно и теперь уже ставший неотделимой частью вертикали власти, - это не только инструмент пропаганды. Чтобы полноценно работать, культ личности должен отделять вождя от "мирского". Вождь может знать или не знать деталей, назначать нерадивых чиновников, которых потом будут громко снимать, совершать действия, которые дорого обойдутся гражданам. Ему можно все это, потому что он не человек. Человека можно наказать за ошибки. Вождя, богочеловека, - нельзя: он вне нашей системы измерений.
Когда после окончания войны Император Хирохито под американским давлением официально признал, что он не бог, а человек, японский поэт Мийоши Татскджи написал воззвание такого содержания "Ваше Величество, тот, кто не бог, должен, как сын человека, подчиняться логике человечества" - раз император просто человек, то и за поступки свои он должен быть судим. Бога судить нельзя.
Путину-богочеловеку не страшно не поехать к фронту и игнорировать проблемы. Богочеловеку куда страшнее остро реагировать на насущные проблемы и тем самым показывать, что он тоже человек, тоже подчинен повестке, диктуемой ему окружающим миром.
В этом отношении стремление демонстрировать населению "грехи" Путина - будь то его дворцы или его ошибки и их последствия - обречены на неизбежный провал. Остается бороться либо за умы неочарованных элит (но про грехи они и сами все знают, тут разговор должен идти об их личных рисках), либо за превращение Путина обратно в человека, - но рецептов такого превращения немного. Неудивительно, что многие уповают уже только на то, что время и возраст неминуемо превращают любого богоподобного вождя в прах.
! Орфография и стилистика автора сохранены
